Браво, маэстро!

Диалог Ольги Хинн и Ильи Резника

Продолжение.Начало в № 1(22),2003.

А как же! Ну, во первых, в доме был патефон ( привезенный еще из Копенгагена) и целая стопка пластинок. Так вот, не умея читать, из этой стопки я безошибочно выбирал свою любимую пластинку с дуэтом сестер Берри (“Sisters Berry" ) и мог крутить ее часами. Во вторых, как я уже говорил, в доме часто бывали гости, и постоянно звучали музыка и песни. Ну, а в третьих, хотя материально мы жили довольно плохо, мои приемные родители, как говорится, из кожи вон лезли, чтобы их ненаглядный"сиротка" Илечка ( это бабушка меня так называла. К слову сказать, за всю мою жизнь Илечкой меня называли только два человека – бабушка и Аркадий Вайнер. Наверное, поэтому я особенно привязан к Аркаше, что он напоминает мне мою бабушку) был одет и обут не хуже других и образован и воспитан не хуже. На музыкальную школу денег, конечно, не было, но на частного педагога, да еще по знакомству, денег смогли наскрести. Никогда не забуду свой первый поход в далеком пятидесятом на улицу Рылеева к учительнице музыки.

Глухой, типично питерский, двор колодец, подъезд в самом дальнем углу двора. Открываю дверь, в нос бьет запах кошачьей мочи и помоев; взбегаю по лестнице на нужный этаж, звоню в дверь. Дверь открывает маленькая сухонькая старушонка в седых кудельках, причем специфический запах подъезда не исчезает, а к нему еще примешивается запах нафталина и какой то затхлости. Все пространство комнаты, в которой мы занимались, было заставлено вещами: шкафами, сундуками, сервантами, а серванты, в свою очередь, были устланы салфеточками, наполнены тусклой пыльной разнокалиберной посудой, вазочками с бумажными цветами, слониками и бог знает, чем еще. Короче говоря, я выдержал эту пытку кошачье нафталиновым музицированием ровно полгода и сбежал.

Попытка родителей учить меня танцам закончилась так же печально, но, правда, совсем по другой причине. Вообще меня "воспитывал" Дворец пионеров и школьников на Фонтанке, рядом со знаменитыми Клодтовскими конями. Кружок бальных танцев мне понравился сразу. Вероятно, потому, что в нем было много прехорошеньких девочек. После той своей первой детской влюбленности в Свердловске мне как то не удавалось подружиться ни с одной девочкой. Двор у нас был сугубо мужской, с казаками разбойниками и тайными чердачно-подвальными обществами; школа тоже в то время была еще разделена на мужскую и женскую, а тут вдруг такая удача! Особенно мне понравилась одна девочка, но, как назло, у нее уже был партнер. Я мужественно посещал занятия, старательно разучивая полонезы, вальсы бостоны и полечки, в глубине души надеясь попасть когда-нибудь с ней в пару. И чудо свершилось! ( Лучше бы его не было! ) В день отчетного выступления членов кружка перед родителями и руководством. Дворца пионеров партнер моей героини заболел, и нас поставили в одну пару. ( Позволю себе небольшое отступление. В то время мужские носки были не такие, как сейчас, а на подтяжках, которые крепились специальной застежкой под коленом. ) Так вот, торжественный выход.

Мы с моей красавицей партнершей, взявшись за руки, в числе одной из трех пар под звуки польки тройки выскакиваем на сцену, делаем по ней круг … и в этот момент я чувствую, как предательски щелкает под коленом застежка и подтяжка длинной кишкой выскакивает у меня из штанины, второй ногой я с размаху наступаю на нее и, едва не уронив партнёршу, во весь рост растягиваюсь на сцене под хохот и улюлюканье зала. Багровый от стыда я скрываюсь за кулисами. На этом закончились мои занятия танцами. А ту девочку я так больше никогда и не видел.

Выбор пал на меня:"Резник, будете Алешей из ансамбля. Роль небольшая, за два дня выучите". Через два дня должна была состояться премьера"Океана" — дипломного спектакля нашего выпускного актерского курса. Дело было в 1962 году.

“Но Алеша в пьесе поет и играет на гитаре ", — попытался я возразить.

"Резник! Ваш товарищ, Олег Белов, болен, и вы должны, мало того — вы обязаны его заменить".

Две бессонные ночи и ободранные в кровь пальцы, однако, в день премьеры я знал несколько гитарных аккордов и, перевоплотившись в блатаря Алешу, довольно уверенно исполнил белогвардейский романс:

Так я научился играть на гитаре. Надо сказать откровенно, тех пяти шести аккордов было вполне достаточно для исполнения многих и многих так называемых"самодеятельных" песен.

Песни Александра Городницкого —"Атланты","Кожаные куртки","Снег, снег" любят и поют до сих пор, но мало кто знает, что одним из первых исполнителей этих песен был Ваш покорный слуга. Говорят, в музыкальных архивах ленинградского радио до сихпор хранятся мои записи этих песен.

А потом я пришел в песенный клуб"Восток" , располагавшийся под крышей Дома культуры работников пищевой промышленности. Это было уникальное собрание людей — вольнодумцев и идеалистов, таежных романтиков и прагматиков урбанистов. Тогда еще не было понятия"бардовская песня" , здесь друзья пели для друзей. И каждый из нас чувствовал себя членом этой небольшой, сплоченной семьи.

Хорошо помню замечательные выступления Евгения Клячкина и Валерия Вихорева, Юрия Кукина и Бориса Полоскина. Из Москвы приезжали Юрий Визбор, Юлий Ким, Сергей Никитин.

Нет, командные виды спорта меня никогда не привлекали. Первая моя секция была все в том же. Дворце пионеров на Фонтанке – гимнастика. Я был очень худеньким, пластичным и, казалось бы, с гимнастикой у меня должно было бы получиться. Ан, нет! Я не мог подтянуться на турнике ни разу! И после очередного ехидного замечания тренера:"Что Вы, Резник, висите на турнике как кисейная барышня на шее у кавалера", я ушел в плавание. Плавать мне нравилось и получалось неплохо, я и по сей день очень люблю воду, море; и летом, на отдыхе люблю совершать дальние заплывы, абсолютно не боюсь ни воды, ни глубины. Правда, с плаванием мне опять не повезло. Мне вообще,"везло" в жизни с различного рода публичными неприятностями. Вероятно, застенчивых по природе людей, но пытающихся сознательно преодолеть эту застенчивость, всякого рода неприятности просто подстерегают, мол:"Куда лезешь? Знай сверчок свой шесток! Застенчивый? Вот и сиди тихо, не высовывайся! "Короче, были объявлены межвузовские соревнования. Тренер прочил мне победу ( если не в первой тройке, то, по крайней мере, в десятку я должен был войти обязательно).

Ради такого случая я раздобыл, уже не помню где и как, умопомрачительные плавки. Я гордо продефилировал в них вдоль бортика бассейна, ловя на себе восхищенные взгляды юных студенток. Поигрывая бицепсами, забрался на стартовую тумбу, раздался хлопок сигнального выстрела, разрешающего заплыв. Легко оттолкнувшись, бухаюсь в воду и едва успеваю ухватить кончиками пальцев на ногах"свой предмет гордости" , а теперь еще и позора. Извиваясь угрем на дне бассейна, с трудом водворяю плавки обратно. В заплыве я пришел последним. Без комментариев.

Но все же был в моей судьбе вид спорта, в котором я смог добиться значительных успехов – это фехтование. В театральном институте сценическое фехтование нам преподавал замечательный мастер своего дела, профессор, блестящий постановщик боев на шпагах, рапирах, эспадронах не только в театрах, но и во многих исторических фильмах Иван Эдмундович Кох.

Я так увлекся этим элегантно мужественным видом спорта, что стал посещать еще и секцию. Спортивным снарядом я выбрал эспадрон. Мне никогда не забыть обиду Левки Прыгунова, когда на кубке министерства Культуры я выиграл у него 5: 0. Причем, как утверждают мои противники, брал я не мастерством и техникой, а "энергетикой", Во первых, я делал совершенно страшную рожу, что было довольно глупо, так как под маской ее все равно не было видно, и дико орал, чем повергал соперников в ужас и панику. Да, в том поединке с Левой у него был очень неудачный ( не по размеру) коротковатый ватник, и кончик моего эспадрона при ударах загибался и царапал спину. После поединка он ушел еще и весь в крови.

А недавно я был у него на открытии выставки. Не будучи большим знатоком искусства, тем не менее, хочу заметить, что его живопись мне понравилась. И я очень порадовал я, что Лева состоялся не только как актер, но еще и как художник. Мы повспоминали бесшабашную, полуголодную, но такую прекрасную юность, и Лева сказал мне слова, от которых стало очень тепло на сердце: " А знаешь, Илья, помнишь наш спектакль"Чайка" на сцене Ленинградского Малого Драматического театра, так вот я после этого видел еще много"Чаек" в различных театрах и не только в России, но лучше, чем ты Дорна никто не сыграл. Если учесть, что моя актерская карьера так и не состоялась, мне было особенно приятно это услышать от бывшего сокурсника.

Честно говоря, не припомню этого случая. Но, вообще, к спиртным напиткам я и в юности был довольно равнодушен ( чего нельзя сказать о застольях с хорошими друзьями.

Но это совсем другое. Это, скорее, любовь к общению и интересным собеседникам, где еда и напитки - часть ритуала) , а сейчас и подавно не употребляю. Видите, вот и бабушка была огорошена моим таким поведением, хотя я вырос в пьющем пролетарском дворе. Дед мой тоже выпивал практически ежедневно, но вот по какой причине: во время блокады он хватанул с голодухи горячую картофелину, и ожог себе все внутренности. Всю оставшуюся жизнь страдал от сужения пище вода, ел только стоя и перед едой должен был обязательно выпить рюмку спирта с глицерином, иначе пища в него"не шла", Мы с бабушкой частенько вытаскивали его из шалмана, где он, выпивая, вел застольные беседы со своими друзьями. Но пьяным, буйным я никогда его не видел, и лица своего он никогда не терял.

Что касается табака, то курить я тоже не научился, хотя и"баловался" , как и все по молодости. Даже и сейчас могу со вкусом в охотку выкурить хорошую сигарету в хорошей компании. Но это скорее актерство, чем привычка. Помню, как в детстве дед отлупил меня ремнем за то, что я таскал у него папиросы и курил с пацанами в подвале. Удары приходились по широким штанинам шаровар и больно не было, но очень обидно и стыдно. Может, потому я и не пристрастился к табаку.

Началось все с театральных капустников. Сначала небольшие репризы, дурашливые песенки, потом это стало"затягивать", В то время в Ленинграде блистал замечательный пародист, Виктор Чистяков. Не хочу никого обижать из сегодняшних звезд этого жанра, но голосовой аппарат Виктора действительно был уникальным, с огромным диапазоном, ярким окрасом. Он подражал женским и мужским голосам. И мы с моим приятелем и сокурсником Станиславом Ланграфтом начали писать для него пародии. Исполнял он их мастерски. К сожалению, Виктор погиб в авиакатастрофе, покинув мир со всем еще молодым. Я к тому времени уже работал в театре имени В. Коммисаржевской. Деда не было. Бабушка была совсем старенькая. Моей актерской зарплаты – 750 р. , и ее пенсии нам едва хватало сводить концы с концами, а авторские гонорары за песни были серьезным подспорьем. И вот когда эти гонорары стали значительно превышать официальную зарплату, я ушел из театра. Уже облетела всю страну"Золушка" , исполненная"валдайским колокольчиком" Людочкой Сенчиной. Уже были предложения от Сонечки Ротару сделать большую программу на Западной Украине. Уже состоялась главная"любовь" всей моей жизни как автора песен – Аллочка Пугачева. , Это было, конечно, прекрасное время. Мне очень нравилось с Аллой ездить на гастроли по стране. У нее действительно была всенародная любовь и огромная популярность. Когда мы приезжали в какой-нибудь город на гастроли с Аллой, нас всегда селили, что называется, по высшему разряду – на обкомовских дачах, в роскошных резиденциях с коврами, хрусталем и бесплатными экзотическими фруктами в вазах на столиках в холлах. Мы гуляли по дорожкам парков, усаженных невиданными растениями, и весело распевали куплеты, собственного сочинения:"Раньше жили коммунисты, а теперь живут артисты…",

Ну, на то мы и творческие люди. Каждый со своими амбициями, капризами, привязанностями, со своей правотой. Вы когда-нибудь замечали, как жестоки дети особенно к тем, кого эта жестокость задевает, кто остро и болезненно реагирует на нее? В классе будет пять очкариков, а заклюют непременно одного, у которого безобидный стишок:"У кого четыре глаза, тот похож на водолаза" вызывает бурные слезы и обиду.

Я вырос хотя и в простой семье, но, наверное, в слишком интеллигентном городе. У меня не получалась карьера в Ленинграде: он был слишком холоден ко мне. Меня всюду запрещали, не принимали, отказывали; поэтому, когда Алла позвала меня в Москву, я рванулся туда какой-то окрыленный, с надеждой.

И Москва, действительно, приняла меня и"обласкала" : было много заказов на песни, делались интересные программы, работалось легко, быстро, все получалось. Документы подписывались за считанные дни, на которые в Ленинграде уходили месяцы. Но я не сразу понял, что за московской радушностью стоит равнодушие, за открытостью – безразличие, за дружелюбностью – холодный расчет. Москва не так строга и требовательна, как Питер, но и не так честна и искренна. С самодурством уездной барыни купчихи она легко меняет своих кумиров в зависимости от настроения, от того, с какой ноги встала. И это я вынужден сказать, не смотря на то, что Москва для меня – любимейший город мира. И останется им навсегда. И где бы я ни был, только в один город мне всегда хочется вернуться – в Москву. , Но я так же должен признать, что не стал, да, наверное, и никогда уже не стану настоящим москвичом со всеми плюсами и минусами этого высокого звания.

Взаимные обиды с Аллочкой у нас были еще далеко впереди. А тогда, в том далеком 84 м, Алла пригласила меня с семьей пожить в своей квартире на Тверской, пока мы ожидали ордер на новую квартиру на Осеннем бульваре. Правда, многое из тех событий уже описаны в моей книге" Алла Пугачева и другие" , но кое что я мог бы при помнить.

Действительно, когда мы приехали к Алле на Тверскую, то я пошел в магазин и купил общую тетрадь. Она оказалась в красной клеенчатой обложке, что, собственно, и подсказало назвать ее"Красная книга". В эту книгу мы с Аллой записывали свои мысли, впечатления от прожитого дня или от концерта в форме диалога. Иногда записи велись ежедневно, иногда прерывались на несколько дней. Сегодня, листая эту тетрадку и вспоминая то время, я думаю, какой интересной, насыщенной жизнью мы жили: нас волновали результаты шахматных турниров ( мы горячо болели за Г. Каспарова) , премьеры фильмов в Доме кино, вернисажи художников.

Мы устраивали замечательные"семейные" праздники с розыгрышами и представлениями. Любое самое незначительное событие могло вылиться в настоящее приключение. Помню, поехали мы искать раскладушки для Максима и Крестины ( дети выросли и на маленьких подростковых диванчиках уже не умещались), Исколесив всю Москву, пришли к выводу, что раскладушки, оказывается, страшный дефицит, и с горя купили … гантели. ,

Вернувшись домой в 0. 30, мы устроили турнир по поднятию тяжестей. В "Книге" осталась запись, что А. П. подняла 10 раз, а И. Р. – 40, после чего у обоих долго дрожали руки.

Алла всегда любила вкусно и с аппетитом поесть ( сами себя мы в то время называли гражданами Гурманской Диетической Республики им. товарищей Гаргантюа и Пантагрюэля) , что не мешало ей время от времени садиться на диету и худеть. Тогда на нее, как правило, на ходила хандра, и она становилась нервной и ворчливой. Читаю в книге запись: "Предстоят гастроли в Швеции. Шведы велели мне похудеть аж на 1000 граммов! Шведы любят Пугачеву, а Пугачева любит"шведский стол"! "Когда Алла худела, я из солидарности с ней тоже отказывался от завтрака. Мы сидели на кухне вдвоем и тоскливо тянули кофе без сахара.

"Илюшка, может, тебе бутерброд, ведь ты же не худеешь? "- спрашивала Алла.

"У меня творческий процесс, мужественно отвечал я, мне нельзя".

Во время гастролей Хозяйки дом как будто умирал, даже телефон, с утра до ночи разрывавшийся просьбами о"брони", вдруг замолкал. Все словно переставали жить своей жизнью, а жили лишь ожиданием возвращения Певицы.

…Утро ожидания. Скучаем. Смотрим ТВ … Смотрим в окно на дождь. ,

Прилетела!

Врывается в комнату в большом белом берете, счастливая и усталая. Все в порядке. Будет диск!

Перелистывая"Красную книгу" и вспоминая все детали и мелочи той поры, ловлю себя на мысли, что эти четыре месяца жизни наших двух семей под одной крышей, кажутся длиною в целую жизнь, слов но время было спрессовано каким-то невидимым"божественным" прессом.

Конечно, Алла – человек с не простым характером. Бывала и взбалмошна, и непредсказуема.

Она пережила и головокружительные взлеты, и массу унижений, зависть, грязь, изливаемую на нее в прессе. И все таки она Великая актриса была, есть и дай ей Бог еще долгие годы радовать нас своим талантом.

С Лаймой мы готовили к конкурсу в Чехословакии песню "Вернисаж". Это было в 1986 году. День конкурса приближался, у меня и сопровождающего нас представителя из министерства культуры визы уже были, а Лайме визу все никак не давали. Счет времени шел уже не на дни, а в буквальном смысле на часы. И вдруг долгожданный звонок – виза есть! Срочно звоню Лайме в гостиницу: "Лаймочка, через 3 часа вылетаем, виза получена! "

— Как вылетаем? ? Я не могу …

Что значит не могу, ты с ума сошла, через час я за тобой заеду, ты должна быть готова!

— Но, Илья, я постирала свое концертное платье и оно мокрое. Я не могу лететь с мокрым платьем!

— Ерунда, засунь его в пакет, там высушим.

Может ли кто-нибудь себе вообразить, чтобы Барбара Стрейзанд или Даяна Роз сами стирали себе платья перед выступлением или чтобы у них было всего одно единственное концертное платье. Думаю, что молодые российские звезды сегодня уже не мыслят себе что-либо подобное. А в том далеком 86 м. ,

Мы вдвоем, с еще никому не известной певицей, с мокрым платьем в пакете летели"завоевывать мир".

В конкурсе в Братиславе принимали участие 23 страны. Ставка была сделана на исполнительницу из Германии. Ее поддерживать при ехала целая делегация, ( около 50 человек), И вот на сцену выходит худенькая прибалтийская певица в свежевыстиранном платье и исполняет наш"Вернисаж". Зал взрывается овациями и, единодушно, все 23 представителя жюри ставят самые высокие оценки, на 10 пунктов превышающие результат фаворитки из Германии – Николь. Знала бы эта ликующая толпа, что судьба почетного приза – Золотой Братиславской Лиры зависела от расторопности советских чиновников, да еще от мокрого концертного платья.

О о х! Ну, ладно. Что же мне сказать? Простите грешного поэта. Прекрасный пол всегда любил, люблю и буду, вероятно, любить до последнего вздоха. По жизни я человек очень влюбчивый – что совершенно не равно"ветреный, гуляка". Я много раз влюблялся, что вовсе не означает, что каждая влюбленность заканчивалась романом. Порой я мог вспыхнуть от робкого взгляда из под пушистой челки; порой мог пленяться изящной щиколоткой, туго затянутой шелковым чулочком.

Да, кстати, знаете, какой мой самый любимый, я бы даже сказал, какой самый уютный звук на свете? Стук женских каблучков по асфальту.

Лето. Белые ночи. Не спится. Кровать стоит у крошечного балкончика в комнате на улице Восстания. Дверь балкона настежь отворена, легкий ночной ветерок колышет занавески и вдруг среди этой спокойной прозрачной тишины раздается стаккато шпилечек об асфальт, возвращающейся с первого свидания юной полуночницы. Что может быть чудесней этого звука! Вся прелесть в том, что ты не видишь владелицу милых звуков, и воображение по одному лишь этому трогательному стуку дорисовывает прелестный образ вчерашней школьницы, впервые прогулявшей до самого утра.

Вот здесь Вы не правы. Ранимость может быть от подлости, наглости, предательства. А чувство юмора здесь совершенно ни причём. Я обожаю хорошую шутку, анекдот, особенно когда это к месту, и по делу; обожаю розыгрыши, но не жестокие, доводящие людей до инфаркта, коими в свое время славился Никита Богословский, а милые и остроумные. Люблю разыгрывать, но в силу своей доверчивости, и сам могу быть разыгран. Расскажу такой случай. В прошлом году весной раздается звонок по телефону. Звонит редактор моего издательства ( в феврале 2000 года я открыл книжное издательство "Библиотека Ильи Резника) и робким срывающимся голосом произносит: "Илья Рахмиэлевич, здравствуйте. Знаете ко мне родственники приехали с Украины: дядя Кузьма с женой и детишками.

Илья Рахмиэлевич, извините ради бога, Вам, наверное, моя просьба покажется странной и, может даже не приличной, но ради своих родных, которых я не видела уже лет пять, я решилась на нее. Знаете, они первый раз в Москве, и может, больше уже не выберутся. Когда они узнали, что я с Вами работаю, стали очень просить посмотреть, как живут в Москве поэты, как живет их кумир Илья Резник. Они очень любят Ваши песни. Правда, же Вы не откажете, дорогой Илья Рахмиэлевич. Ну, что Вам стоит, Вы же добрый, отзывчивый человек".

Честно говоря, я немного обалдел от такой просьбы ( какие то Кузи с чадами и домочадцами), Но тут же мне стало неловко от своего снобизма:"Тебя человек просит, твой сотрудник, партнер. Столько уже прекрасных детских книжек вместе сделано, а тебе, самодовольный столичный поэт брезгливо ее родственников, пусть даже из деревни, в дом пригласить. Зазнался ты, Резник,

вспомни гостеприимство своей бабушки!"

Все это пронеслось у меня в голове в считанные секунды, и я растерянно бодрым голосом от ветил:"Ну, конечно, вот только дома у меня не очень прибрано, и угощать гостей особенно нечем …"

На что она тут же возразила, что все угощение они принесут с собой: настоящее деревенское сало, домашнюю колбасу, соленья и, конечно, фирменную украинскую горилку. Тут шутница больше не выдержала и прыснула в трубку, давясь от смеха, произнесла:"Илья Рахмиэлевич, по дойдите, пожалуйста, к окну". Выглянув в окно, что же я увидел?

Весь небольшой коллектив моего издательства, ряженые в деревенские тулупы, валенки с ка лошами, в павло посадские платки (как их только в таком виде милиция не забрала? ! ), приплясывал под окном. У кого то в руках был жбан с мутной водицей, имитирующей самогон; у кого то свиная нога. А остальные держали в руках плакат:"ПОЗДРАВЛЯЕМ С 1 АПРЕЛЯ! ХИ ХИ ХИ!". Вот та кие розыгрыши мне по душе. Мы все здорово повеселились.

Несколько лет назад я, в одно из известных московских издательств, предложил свою детскую повесть"Почему на синем небе золотые облака?". Повесть напечатана не была (она вышла немного позже уже в моем издательстве), но там издали пять маленьких детских книжечек в серии"Кукушечка" ((в память о замечательном детском ансамбле, с которым мы с Р. Паулсом работали в 80 е). А еще я познакомился там с талантливыми ребятами – маленьким творческим коллективом, насмерть влюбленным в свою профессию – делать детские книжки. Издательству"Библиотека Ильи Резника" уже три года. За это время мы издали более 60 книг – в основном для детей. Я очень люблю этих молодых, неунывающих, неистощимых на выдумку, и в то же время прекрасных профессионалов высокого уровня – свое издательство.

Примечательно, что зарегистрировали мы его в день Святого Валентина – 14 февраля. При чем получилось это совершенно случайно, а когда мы обнаружили это, то очень обрадовались. Пожалуй, Любовь, в широком, космическом смысле этого слова, – самое сильное и самое светлое чувство на земле (будь то любовь к родине или детям, к матери или просто к ближнему). Отмечать свое 2-летие мы отправились в прелестный московский ресторан, что на Тверском бульваре –"Пушкинъ". Я пришел заранее и, помимо основного заказа, по просил еще изготовить для каждого из ребят"именные" булочки, на которых кремом были написаны имена всех участников"мероприятия" и которые означали место каждого за большим овальным столом. Незадолго до окончания банкета двое незаметно"испарились" из за стола, а потом так же незаметно вернулись. Мне потребовалось боль

ших усилий сохранять невозмутимость на лице, когда галантный вышколенный гардеробщик со спокойной вежливостью (его выдавали только искорки веселья в глазах)подал мне мое антрацитово черное пальто из французской шерстяной фланели, сверху донизу обклеенное разнокалиберными розовыми сердечками.

На нем действительно, что говорится, не было"живого места": ни сзади, ни спереди. Потом, ухохатываясь,"хулиганки" рассказывали мне, чего стоило им уговорить этого строгого молодого человека, прошедшего самый взыскательный отбор, чтобы получить место в дорогом престижном ресторане, уговорить разрешить"изуродовать" пальто такого известного (это его слова)человека. Они даже посулили ему взять на работу в наше издательство, если его уволят. А сердечки оказались вырезанными из обыкновенных липких бумажек, что продаются в канцтоварах и на ткани едва держались. Поэтому, когда мы вышли на бульвар, то порыв ветра подхватил розовое облако сердец и понес вдоль по улице. Кто то, смеясь, сказал:"Илья, это летят разбитые сердца Ваших поклонниц". Считайте это еще одним маленьким комментарием к вопросу о чувстве юмора.