Новиков 2-2006

Дмитрий Новиков

Кто я?

(Сочинение ученицы 2-го класса «В» Екатерины Самгиной
на тему «Кем я хочу стать?»)


– Меня зовут Катя, а тебя? – обратилась я к невысокому мальчишке, который рылся в песочнице. Мальчишка испуганно отшатнулся от меня. Что-то он там до этого строил, возил свой грузовой автомобильчик с красным кузовом. Мне стало интересно и я подошла.
А до этого я бездумно сидела на скамейке и болтала ногами. Лето выдалось неудачное. Все разъехались кто куда и я осталась одна. Маринка с родителями уехала в Турцию, «купаться в Черном море», как объяснила мне Маринка. «Так загорю, что ты меня не узнаешь, Катька», – напоследок обрадовала она меня. Я тоже хотела бы иметь такой загар. Чтоб похвалиться перед кем-нибудь. Например, перед Вовкой из одиннадцатого подъезда. Хотя моя мама и говорит, чтоб я с ним не водилась. Потому что родители у него алкоголики. А мать вообще... Она перешла на шепот и я не расслышала. Они с бабушкой разговаривали. А я под столом сидела.
Как же это, интересно, у меня получится – не водиться с ним, если мы учимся в одном классе. В первом «В». Теперь, правда, уже во втором. Лето почти закончилось. Вовке уже исполнилось восемь. В мае. Как раз после майских праздников он угощал весь класс конфетами. А нам с Маринкой, после уроков дал по большой шоколадной конфете «Мишка». Чтобы никто не видел. А то увидят – начнут смеяться над ним. Его друзья такие дураки. И он с ними начинает. А мне обидно до слез. Ведь без них он очень хороший. Маринка смеется надо мной и говорит, что я втюрилась в Вовку. Жених и невеста – тили-тили-тесто. Ну и ладно, вот мама купит мне новую куклу Барби с домиком и Кеном, так я ей поиграть ни за что не дам. Пусть тогда поплачет.
А мне восемь исполнится только в сентябре. А Маринка у нас совсем маленькая. У нее еще позже. Третьего ноября. Пусть теперь хвалится своим загаром, мне все равно. Я старше на... На сколько же? На целый месяц и девятнадцать дней. И уже взрослая. На лавке сидеть мне надоело. Ну, действительно, чего интересного разглядывать свои сандалии и коротенькое платьице в цветочек. Что мне делать больше нечего? Я ведь уже почти взрослая. Мне скоро восемь. И я пошла к песочнице. Там какой-то мальчишка играл. Младше меня. Ну и ладно. Все равно делать нечего. Хоть поговорю с кем-нибудь.
– Как тебя зовут? – снова спросила я. – Давай вместе поиграем.
– Паша, – мальчишка удивленно на меня посмотрел. Даже машинку свою катать перестал.
– Давай в больницу поиграем, – предложила я. – Я буду доктором и буду тебя осматривать. А ты будешь больным, – в его машинки мне играть совершенно не хотелось.
Я не строитель. Я уже взрослая женщина, как моя мама. И игры должны соответствовать. Впрочем, разве ему объяснишь. Он совсем еще шкет, как говорит моя бабушка.
– А моя бабушка сейчас варит варенье из черной смородины. Мы на рынок с утра ходили, –пооткровенничала я. – К вечеру я пенки все съем. А у тебя бабушка варенье варит?
– Нет, – неохотно ответил Паша. Он перестал играть своим грузовичком и иногда искоса посматривал на меня. – Мы без бабушки живем. Вместе с мамой.
– Она, наверное, умерла? – спросила я.
– Нет, – обиделся Паша, – ничего не умерла. Она с папой живет.
– А что и папа с вами не живет? – удивилась я, – Как же вы без папы-то? А мой папа работает брокером на бирже, – привычно соврала я.
В самом деле, не будешь же говорить этому сосунку кем на самом деле работает мой папа. Это секрет. Даже от меня. Но я-то знаю, я подслушала. Мой папа разведчик. Он работает за границей, в Америке. Поэтому его так долго не бывает дома. Но «хоть деньги шлет регулярно», как говорит моя бабушка.
– Вот так, – как-то поник мальчишка. – А мне мама с незнакомыми дядями разговаривать не разрешает, – вдруг добавил он.
– Ну и что? – удивилась я. – Мне тоже. И бабушка все время говорит, чтобы я с незнакомыми не разговаривала и ничего у них не брала.
Мальчишка схватил свой автомобильчик и со всех ног припустил к своему подъезду. Тринадцатому, кажется. Там как раз Маринка живет, на втором этаже. Странный он какой-то. И чего испугался? Наверное, девочек боится. Да все они, мальчишки, такие – дураки. Ну и ладно, ему же хуже. Найду еще кого-нибудь. Или одна поиграю. Знаю я, чем их привлечь. Мальчишек этих.
Я пошла, к огороженному со всех сторон ржавой сеткой, футбольному полю. Зимой здесь даже каток заливают. Но кататься на коньках мне не разрешает мама. Здесь. Мы ходим на школьный двор. Вот там настоящее футбольное поле. Большое и широкое. Есть, где покататься. Правда и народу больше. Но здесь, говорит мама, одни хоккеисты-хулиганье. Ударят еще клюшкой или шайбой в голову попадут. А на школьном дворе все-таки народу побольше и они ведут себя поприличнее. А сейчас в этой клетке какие-то мальчишка и девчонка выгуливали большую черную лохматую собаку. Они называли ее Нюра. Собака бегала за синим мячом и иногда лаяла. Мальчишка бросал девчонке мяч, та ловила и кидала ему обратно. Постарше меня, наверное, будет. А девчонки я красивее. У нее были белые волосы, белые брови, и белые ресницы. Белесая. Белобрысая, вспомнила я слово. Мальчишка с виду ничего, только все они дураки, и так ясно.
Я вошла на поле.
– Меня зовут Катя. Можно мне с вами поиграть? – спросила я их.
Они смотрели на меня с таким выражением, что я поняла, сейчас откажут.
– Если разрешите, то я вам кое-что покажу, – поспешно добавила я.
– Что? – хмуро спросил мальчишка, отбрасывая мяч от себя подальше.
Собака и девчонка тут же бросились за ним к краю площадки.
– Я трусики сниму, – прошептала я ему на ухо. Такого испуганного лица я никогда еще не видела.
– Не надо, – тоже шепотом ответил он. – Мы лучше пойдем.
– Смотри, – не дала я ему опомниться. Подняла подол своего пестрого платьица в цветочек и показа...
Там было что-то непонятное. Большие полосатые трусы. Волосатые ноги. В трусах что-то выпирало. Я тоже испугалась и быстро опустила подол.
Мальчишка испуганно отходил в сторону. Девчонка с собакой стояли около решетки ворот и могли в любой момент убежать.
– Да подождите же, – в отчаянии крикнула им я. – Сейчас покажу.
Преодолевая страх и нерешительность первого своего самостоятельного поступка, стараясь не думать о том, что видела до этого, я снова задрала подол своего платья. Все было нормально. Белые трусики с маленьким Чебурашкой, который махал кому-то цветком.
Не думая больше, я сняла их. Безволосая щель смотрела на меня. Я взглянула на ребят. Они уже вышли за пределы площадки и внимательно смотрели на меня, готовые в любой момент убежать. Я еще раз посмотрела на себя. Что-то непонятное, но теплое и волнующее зашевелилось внутри меня. Приятно. Зачем мне какие-то мальчишки. Я теперь каждый день буду снимать трусики и мне будет так же приятно. А они что? У них нет ничего подобного. Ну и пусть идут себе.
– Я и сама с вами теперь играть не буду, – гордо сказала я им, надевая трусики. Чебурашка улыбался мне. – Не нужны вы мне! Вот так. Идите отсюда! Я сделала к ним несколько шагов и сжала кулачки.
Гады, не хотят и не надо. Мальчишку с девчонкой, как ветром сдуло. Они побежали мимо гаражей к третьему подъезду. Что же такое-то? Почему они не хотят со мной играть? И Маринки нету. А день какой хороший. Солнышко, птички поют. Не хочется домой идти. Пойду еще посижу на лавочке. Еще, наверное, нет трех часов. В три часа начинался фильм «Приключения Петрова и Васечкина». Вторая серия. Как бы не пропустить.
Нет, не буду на лавочке сидеть. Пойду домой. А то еще пропущу. И я пошла к своему подъезду. На дороге, прямо около него стояли два взрослых мужчины. Один с бородой, а другой без. Но в спортивном костюме.
– Ты что к детям пристаешь, урод? – вежливо спросил меня тот, что с бородой. – Давно в рыло не получал?
Я испуганно остановилась. Огляделась. Они отрезали путь к подъезду. А куда еще бежать, я не соображала. Попыталась их обойти. Они загородили мне дорогу.
– Чего башкой-то вертишь? Давно в рыло не получал? – подал голос тот, что без бороды, но в костюме. Спортивном.
– Меня бабушка дома ждет, – робко сказала я. – Она знает, где я гуляю.
– И что? – насмешливо прищурился бородатый. – Ты, мужик, за бабушку-то не спрячешься.
– Я не мужик, – заплакала я, – меня Катя зовут. Не трогайте меня, пожалуйста. Я ничего не понимала. За что они меня? Я же Катя. Катя Самгина. Я же сегодня на рынок с бабушкой ходила, так все было замечательно.
– Кто? – мужчина с бородой, казалось, немного удивился, увидев мои слезы.
– Катя, я здесь живу. В этом подъезде, – и уже не скрываясь, заревела в полный голос.
– Да он издевается над нами, – сквозь слезы я ничего не могла разглядеть. – Сволочь! Извращенец! Я тебе сейчас покажу, какая ты Катя. Он грубо схватил меня за руку и ударил по лицу.
– Не надо, – ревела я, – пожалуйста.
– Смотри сюда, Катя, – он еще раз дал мне пощечину и задрал мое платьице.
– Вот это что?! А?! – внизу живота я ощутила невыносимую боль. – Не трогайте, – проныла я, хлюпая носом.
– Что это, Катя, у тебя член такой маленький? Сейчас вытянем.
Боль еще раз ударила мне в голову. Сквозь слезы я разглядела, что он сует пальцы мне... внутрь... в мою... в меня.
– Не надо, – еще раз проговорила я. – Мне больно.
– Да ты, Катя, мужик, оказывается, у нас?! – удивленно развел руками бородатый – Как же так? А может ты педераст?
От незнакомого слова, неприятно резанувшего слух, я чуть не потеряла сознание.
– Он у нас пол, наверное, забыл сменить, – глубокомысленно высказался второй. В спортивном костюме. В противном костюме. Еще немного потискал меня внизу и отпустил.
– Ладно, Катя, иди домой, к бабушке. Но смотри, еще раз увижу, что к детям пристаешь – получишь от меня по первое число. И то, что девочкой маленькой притворяешься – не поможет. Член не спрячешь. И отошел с дороги.
Не поднимая глаз и всхлипывая, я прошла между ними.
– На! – он напоследок врезал мне открытой ладонью по попе. От такого удара меня пронесло вперед метра на два. – А для Кати, жопа у тебя здорова больно, – услышала я за спиной.
Я вошла в подъезд и захлопнула за собой железную дверь с кодовым замком. Конечно, я знала, что у мальчиков есть член. Вовка, когда мы еще в детский сад ходили, показывал мне. И я ему показывала. Но я же не он. Я не мальчик. У меня нет члена. На секунду мне вдруг почудилось, что есть. Я испуганно стала щупать себя между ног. Ничего там не было. Не удовлетворившись ощупыванием, я задрала платьице, приспустила трусики и посмотрела на свою щель. Никакого члена. Обмануть меня хотели. Вот гады. Я аккуратно, чтобы не причинить себе боли, немного просунула палец внутрь. Нет никакого члена. И не могло быть. Я же девочка. Я не мальчик.
Вдруг лифт у которого я стояла скрипнул и поехал вверх. У меня за спиной щелкнул кодовый замок. Я быстро надела трусики и взбежала по ступенькам вверх. На два пролета. Там квартир нет. Одни стены. И затаилась там. Мне не хотелось никого видеть.
– Учись, пока я жив, – услышала я.
– Она и понять ничего не сумела. Зато пощупали.
– Круто, – отозвался второй голос.
– Давай еще с кем-нибудь попробуем так.
– Завтра. Для профессионала главное – не зарываться, – ответил первый голос.
Лифт приехал, вышел оттуда, видимо, кто-то знакомый, потому что два голоса поздоровались и им ответили. Двери закрылись, и кабина поехала, вверх. Я больше не хотела встречаться с этими взрослыми. Поэтому переждала какое-то время, а потом спустилась на первый этаж и вызвала лифт.
ВСЕ
МОЛ, № 2 , 2006
Используются технологии uCoz