Лилия ВОЛОХОНСКАЯ     

Жил на свете поэт удивительный

Алексея Пахомова Бог создал красавцем и поэтом. Тонким незаурядным талантом наградил его Господь. И дружил Алексей с людьми одарёнными, но известными нередко лишь узкому кругу. Его другом был замечательный поэт Леонид Губанов временами подолгу живший у него дома. Нередко встречался Алексей с гениальным художником Анатолием Зверевым, искусством которого восхищался весь мир, а у себя на Родине он стал алкоголиком.

Духовный сын Александра Меня, в стихах своих Алексей воспевал Христа, преклонялся перед создателем сотворившим эту необыкновенную красоту земную. Но в те времена, когда жил Пахомов, материализм в нашей стране поглотил ВСЁ и кому нужен был поэт витающий в облаках? А он жил вне времени. Стихи свои мог бы писать при любом строе – демократическом, капиталистическом, социалистическом, хоть феодальном!

Алексей Пахомов окончил восемь классов средней школы, однако знания его были обширны. Образование он получал в своих «университетах» - в Ленинке, в Тургеневской библиотеке, в Иностранной, в ленинградской Публичной... (Кстати напомним, выдающийся поэт, наш современник, Нобелевский лауреат Иосиф Бродский тоже не закончил школу). Перебивался Алексей случайными заработками. Однако его это не слишком угнетало, ибо материальная сторона жизни не имела для Лёши большого значения.

Изредка случались у него и выходы на публику. Однажды читал он свои стихи в Институте им. Курчатова, однажды в клубе «Москворечье». Но чаще всего выступал на сборищах поэтов или, как сейчас говорят, на кухнях. И хотя «тираж» его произведений был весьма ограничен, тем не менее в Москве и в Ленинграде в некоторых кругах интеллигенции его знали. Люди переписывали, перепечатывали на машинках его стихи и передавали своим друзьям, знакомым.

Алексей Пахомов не принадлежал ни к одной литературной группировке андеграунда, но друзей из этой среды у него было много. В его квартире, в Беляево, собирались поэты, художники. Чаще всего здесь можно было встретить СМОГистов, впрочем, бывало и много других, из «Магистрали», например. Читали стихи свои и поэтов Серебряного века, спорили, шумели, шутили, пели, курили, пили...

На слова Алёшиных стихов слагали песни. Им восхищалась Надежда Яковлевна Мандельштам, в доме которой он часто бывал. Дружил с Генрихом Сапгиром, Анатолием Жегаловым, Ильёй Бокштейном, Натальей Трауберг. Однажды дома в гостях у супругов Пахомовых был Юрий Мамлеев. И с ленинградскими поэтами встречался Алёша нередко – с Анри Волохонским, Алексеем Хвостенко – авторами замечательной песни «Над небом голубым есть город золотой».

Нередко в Беляевской квартире появлялся Пётр Старчек, диссидент со стажем, уже пострадавший. Он играл на гитаре и пел полулегальные песни на слова Ходасевича, Марины Цветаевой и других. Но вот струны звучат всё тише, тише, замолкают... И всё вокруг наполняют никому пока неведомые слова и мелодия.

Алёша негромко поёт строки из своего стихотворения. И мягко, проникновенно вступает голос Наташи, его жены:

Пение завораживает притихших людей. И замирают за окном пожелтевшие листья, и высоко-высоко голубеет светлое осеннее небо.