Диалог культур. "Латвия-Россия"

Весной прошлого года в Москве на различных площадках проходил Диалог культур "Латвия - Россия". Имант Даудиш, посол Латвии в России, Анете Паула, советник посла по вопросам культуры (дочь Раймонда Паулса), выдающаяся актриса Вия Артмане, писатель и переводчик поэзии Роальд Добровенский и многие другие яркие представители русской и латышской творческой интеллигенции то тут, то там обнаруживали удивительные сходства процессов, проистекающих на когда-то общей территории последней в мире империи: засилье американского кино, нехватка денег на стоящие проекты, будь то фильмы или сборники переводов…И, главное, почему же мы так долго не встречались?.. Кто из литераторов забудет ежегодный праздник Дней поэзии Райниса с концертными поездками на автобусах во все края Латвии от Курдземе до Латгалии. Не для того ли разошлись, чтобы крепче сдружиться?

Недавно в Международный литературный клуб Союза литераторов пришла бандероль с книгами из серии "Латвия - русскому современнику". Поэтический сборник "Молния в камне" назван перефразом строки Эгила Плаудиса "Молния ранила черный камень". Второй в поэтической династии Плаудисов – Эгил (отец Эгила тоже был известным поэтом) по заслугам открывает своими стихами этот сборник.

Посвящение Эгилу Плаудису

В нем все наоборот, в нем все - до неприличья -
Минует поворот привычного двуличья.
В нем сопряжен числом неведомого мага
Сиамский белый слон и белая бумага

Дмитрий Цeсельчук

В продолжение давней традиции печатания антологий, поэтических книг и стихотворных подборок во многих журналах и газетах России и Латвии, "МОЛ" предлагает читателю несколько переводов из латышской поэзии, принадлежащих перу членов секции художественного перевода Союза литераторов России.

Эгил Плаудис

Леший

Приходит пора всем покинуть свой дом,
По звездным дорогам, блуждая, бродить, -
Сквозь красное вишенье, вереск лиловый
Лешим по ржавым болотам водить.
         Нас водит усопших душ хоровод
         Медным трезвоном, смрадом болотным
         Изо дня в день, из года в год
         Во мхах с пением приворотным.
Хотим ли плутать? - Разве спросят про то…
Ни горя овраг, ни славы залог
И ни человек, ни дыханье - никто
Еще не сумел приручить тебя, Рок.
         Уж кончики крыльев болят, скоро дом
         Пора покидать и по звездам бродить, -
         Сквозь красное вишенье, вереск лиловый
         Лешим по ржавым болотам водить.

* * *

Молния ранила черный камень,
Но камень молчит.
Рану хлынувшим ливнем зализывая,
Вспыхнет другая в ночи.

Но рана останется там, где была,
При свете зарниц видна.
О происхожденье небесном своем
Уже не узнает она.

Петерис Зирнитис

Пока жива любовь

Твоя грудь дышит
под моими пальцами свободно
как не усомниться
в собственном существовании

* * *

Твоя тяжесть легка
можно подумать
ты качаешься на одном-единственном
лунном луче

* * *

Твои руки склоняются над моими плечами
словно белые шеи двух птиц
не остановить
убегающее сердце

* * *

Зажги свечу пусть ночные бабочки
падают и сгорают
мой пепел укрыл твою наготу
согрейся им в эту ночь

Уши

Ищешь что письмена и надежды таят
Слушая лай псов
Слушай брат
Вслушайся в себя сестра моя
Не слушай чужих слов
        Гадай по облаку:
        Какая ждет эпоха
        За это время что-то уходит
        Так неслышно У дома
        Вечнозеленая сосна засохла
Письмена и надежды разве что-то таят
Да и я какой же мудрец
Как же брат
Как же ты не знаешь сестра моя
Где уши у наших сердец

Аманда Айзпуриете

* * *

Продавщица цветов продает желтые тюльпаны.
Рыжая кошка греется на тротуаре,
И никто на нее не наступает.
Если перевеситься через перила,
На дне канала можно увидеть обломки Атлантиды
И улыбки, что утонули.
Если не перевешиваться -
Лоб освещает солнце.
Трудно носить столь ослепительный лик.
Так же трудно, как никогда не быть
по-настоящему бедной
Для того, чтобы стать свободной.
И сегодня тоже, мой друг, в день твоей смерти
Мне принадлежат - яркое солнце
И заросшие водорослями башни Атлантиды,
И твой взгляд сквозь желтые тюльпаны.
И рыжая ленивая кошка на тротуаре
Мечтает о блюдце с молоком

Модрис Аузиньш

* * *

Всю ночь шел снег
Все утро
Теперь - в побелке все
Как будто
И проходя
По снежной тропке шагом
Раскланиваюсь я
                встречаясь
С Чаком
Мимо меня идет
На лыжах он неслышно
Туда где солнце
Из-за леса вышло
А ветка что втыкаю
Над лыжнею
Цветами белыми
                Покроется
Весною

Александр Чак - известный латышский поэт

Перевел Дмитрий Цесельчук

Модрис Аузиньш

* * *

Каждую пятницу я получаю письма
с острова, который необитаем.

Каждую пятницу
помощи просит чей-нибудь Пятница,
или тоскует без ласки чья-нибудь Пятница.

В одну из пятниц
высадились людоеды
и умирают на острове
без меня

Снова четверг, и снова
бессонная ночь без огня

Каждую пятницу я получаю письма
с острова, который необитаем.

Каждую пятницу
читаю привычный почерк,
который все больше и больше
походит на мой.

Перевел Виктор Куллэ

Марис Мелгалвс

* * *

Обдирался я в кровь о неровные строчки
и надежд порубил я немало.
Насмехались цинично болотные кочки,
но трясина меня не поймала.

- Ах, какая повсюду безумная гонка
за куском пирога что получше!
И вонзилась тревога иголкою тонкой -
все равно ничего не получишь.

Сколько бьется сердец от такой неудачи - мир голодною Страстью терзаем.
Мое сердце, подачки не вымолив, плачет:
"Накорми свое сердце, хозяин!"

"Погоди", - говорю, - ведь тебе же известно, что не здесь наш приют и отрада.
В этом улье людей, в этих улицах тесно. Прочь скорее от страха и смрада!"

                В конце пути, у цели
                Луг зимний тих и светел.
                О Боже! Неужели
                Свою я песню встретил?

Перевела Евгения Славоросова

Клав Элсберг

* * *

Не кашляй, не то распугаешь велей,
А лучше, что б вели спокойно на кухне сидели,

Сидели б себе за стеною, картошку варили,
Гремели посудой, о чем-то своем говорили.

Ты слышишь, опять там играет губная гармошка.
От вальса и больно, и грустно, и жутко немножко.

Мы стали умней, мы страстям поддаемся все реже.
Они же, похоже, считают, что в доме все то же, все те же.

Семейство, чтоб велей не слышать, таблетки глотает.
Жена чистит велям картошку и вальс напевает.

Живем в ожиданье - и заполночь, слышишь, на кухне
Сошлись и вальсируют, шаркают древние туфли.

Они в зеркалах что-то пишут, и утро стихами
Ласкает нам лица, и рифмы порхают над нами.

Ах, серые утра, спросонок мы резки, неловки.
Землею и порохом пахнут кастрюли, мутовки.

Молчат табуретки, но помнят, что ночью случилось.
Одна же тарелка - под кран, и сама вдруг помылась!

Куда тут деваться? Не тужим, живем, как и жили,
Ведь кухня-то наша, и вели - свои, не чужие…

Вели - здесь: духи предков

Перевел Роальд Добровенский

Эва Мартужа

* * *

Лихо светишь, месяц!
Снежных ножниц хруст.
Мелкой тенью перелесиц
Бредит сонный куст.

Топором аршинным
Всё, мороз, круши.
На дороге ни машины -
Ни живой души.

Люди лихоманку
Переждут у плит.
Душенька зимы - овсянка
Словно дух летит.

Ворон-бедолага
Перьев не сочтет,
Скрипнет - ну и передряга!
А живуч как черт!

Перевел Алексей Прокопьев

Юрис Куннос

Паводок

С витражами петухами куполами и холмами
Где осенних кленов пламя

Рига по пояс в воде

В извивах Вецриги запутались ноги
И - словно по веленью щучьему -
Песочные пирожные проплывают мимо

Рига по горло в воде

Небо уставлено бочками-тучами
Хлещет из хлябей вспенившись пиво
Старик отбросив ивовый прут берет жбан торопливо

Рига плывет по воде

Когда вволю напьются и вымокнут души
Побредут по суше рассказы посуше

Перевел Ян Пробштейн

МОЛ, №2, 2001
Используются технологии uCoz