доктор философских наук
|
Так вдохновенья яркий пламень В алмазы превращает камень. |
Вячеслав Сысоев
Народная мудрость гласит: “Конец – делу венец”. В жизни известного писателя и ученого-юриста Вячеслава Дмитриевича Сысоева первым венцом, достойным всего предшествующего многогранного (и многотрудного!) творчества, стал выход в свет солидного тома его поэтических и прозаических произведений “Избранное”, М., 2001. Надеюсь, “Избранное” В. Сысоева будет доброжелательно встречено читателями.
Собранные вместе труды обнаруживают новое, системное качество – органичность, целостность, единство творческих устремлений. Писатель, в отличии от строителя, возводящего из камня дома, из слов и словосочетаний тоже творит, но только волшебные образы-замки, в которых обитает наш дух. “Избранное” распадается на две большие и почти равные части: “Поэзию” и “Прозу”.
“Поэзия” открывается разделом “Деревенское лето”, составленным на основе недавнего одноименного сборника. Человек и природа у В. Сысоева – это сообщающиеся сосуды. Автор не просто фиксирует происходящее, но и возвышается до важных, порой, философских, обобщений:
|
Это - наше наследство, Это предков заветы. Деревенское детство, Деревенское лето. |
Природа у В. Сысоева динамична, подобна человеческой душе, ее настроениям и переживаниям:
|
Непогода у природы – Как у женщины каприз. Но невзгоды – не на годы, Распрямись и улыбнись! |
Другой, еще более емкий раздел называется “Исцеление души”. Именно здесь составитель “Избранного” А. Пьянов нашел строки В. Сысоева, в которых зашифрован, а, точнее, расшифрован “генетический код” его поэзии, да, впрочем, и прозы. Вот они:
|
Если ясно, прозрачно, легко, Слышно в яблоках сокодвиженье И ныряют лучи в озерко, То дождется душа исцеленья. |
Составитель делает отсюда важные, далеко идущие умозаключения: “А коли исцелится душа – выздоровеет человек, перестанет хворать страна, которая держится на этом человеке, верящем в свое высокое предназначение”:
|
Шумел весенний лес И обещал прохладу. Ручью бы в лес не надо, Вбежал и там исчез. Ни горести, ни зла, Все так же птицы пели. И радость звонкой трели Меня в тот лес влекла. |
Неисчерпаемый источник вдохновения – путешествия. Поэт много ездит по стране. Поэтому облик России предельно обобщен, а не абстрактен – живой, зримый образ всей Руси великой порождает веру в ее вечное существование и светлое будущее:
|
Родина. Россия. Даль и синь. Неизбывность сил поля таят. Вечность, возлюби нас, не покинь,
| Знай, что Русь – святая дочь твоя.
| |
Санкт-Петербург, Новгород, Чебоксары, Магнитогорск, Звенигород, Хабаровск, Красноярск, Иркутск, Соликамск, Кабардино-Балкария, – далеко неполный перечень городов и весей, в которых побывал поэт. Вот он – у памятника Державину, у Юрьева монастыря, у Веденеевского собора…
Третий раздел – “Вдвоем на свете” - пожалуй, самый интимный и самый лиричный:
Бессонница!
Безумный жар в крови!
И безысходность – не найти покоя!
Любовь у поэта не только качественно многолика, но и по степени проявления – различна. Она может зародиться и остаться лишь в зачаточной форме, чуть шелохнуться в душе, особенно на склоне лет:
Взглянешь нежно –
бесконечность
Растечется по лазури…
Особенно проникновенно и глубоко символично об этом говорится в стихотворении, посвященном “Жене Ларисе”. Когда-то давным-давно один помещик вместе со своей возлюбленной посадили в честь своей любви дубок и березку. Имена этих людей затерялись в истории, а деревья до сих пор живы. Они уже столетье стоят в объятьях друг друга и ждут прихода очередной весны:
Береза к дубу на плечо
Склонилась. Рядом с силачом
Ей все невзгоды нипочем.
Любовь не только платоническое чувство, но и земная, физическая “награда, дающая и жизнь, и радость всласть” (“Сонет”). Любовь нередко кончается размолвкой и, как одно из следствий, - разлукой (“После ссоры”):
Стыд и ласки,
страсти стоны,
Нежность губ и грубость рук,
Ярость чувств и сласть истомы,
Праздник встреч и страх разлук.
К сожалению, все не вечно, человеческая жизнь – подобна киносеансу. Но поэт не ограничивается констатацией этого печального факта. Пафос многих его стихотворений в другом: пусть радость от любви будет бесконечной, пусть она воскресает и после нас! Все стихи о любви и ревности, встречах и разлуках составитель А. Пьянов не случайно поместил в самое начало раздела: в них – камертон, определяющий тональность звучания всех последующих стихов.
Ироничный склад ума В. Сысоева особенно проявляется в подразделе “Амурные диалоги”, состоящем в основном из четверостиший. Они не только кратки по форме, но и афористичны, мудры и проникновенны по содержанию:
- Не хочешь в ЗАГС?
Ты ж уверял меня,
Что ты – мой раб,
Что я – твоя царица!
Да! Говорил,
но мудрость где твоя!
Нельзя рабу на госпоже жениться.
Следующий, тоже сравнительно небольшой, но тоже весьма содержательный раздел сборника именуется “Месяцеслов”. Он посвящен временам года.
В этой связи позволю себе одно личное воспоминание. Я член Творческого союза художников России. Одна из ежегодных выставок моих картин маслом в Российской таможенной академии, где я работал профессором логики, называлась “Времена года”. Требовалось, как обычно, дать аннотацию к выставке. И тут случилось так, что мне попался на глаза только что вышедший сборник стихов В. Сысоева “Месяцеслов”. Открывался он глубоко проникновенным, философски окрашенным обращением “К читателю”:
Зима и Лето,
Осень и Весна –
Не только времена,
Но имена.
Давай учиться вместе –
Ты и я
Читать природу –
Книгу Бытия.
Я буквально впился в эти строки, а прочитав их, – сделал эпиграфом в аннотации к моей выставке. И аннотация вдруг ожила, а выставка обрела более глубинный, философский смысл.
Во всем необозримом разнообразии признаков каждого времени года поэт умеет найти и выделить главное, определяющее, и буквально несколькими смелыми мазками создать целостную картину. Вот лишь один из образов зимы:
Краткий закат.
Сумерек хмурь молчалива,
Землю жалея, тоскливо
Звезды глядят.
Грустен простор,
Эх, побродить бы беспечно!
Снег и мороз бессердечно
Студят восторг.
А вот совсем иной образ – весны:
Прочистят птицы горлышко –
Весну разбудит солнышко.
Она придет с ручьями
И с теплыми дождями.
Цветами сад украсит,
Не сыщешь сада краше.
Ворота отворяйте,
Весну во двор впускайте!
А если не успеете,
Она сорвет их с петель!
Автор показывает, что нет жестких границ между временами года: в зиме зарождаются робкие ростки весны, которые рано или поздно станут доминирующими; весна плавно перетекает в лето; лето – в осень. Так, зимой месяцы и звезды ищут весну, в конце зимы все более радостно и звонко “трелит ручей”.
Образы времен года, созданные В. Сысоевым, были бы неполными, если бы я еще раз не обратил внимания на одну особенность авторского видения современной природы: она “очеловечена”. Человек присутствует в ней и зримо и незримо. Он не только неотъемлемая часть самой природы, ее высшее существо, переживающее все ее перемены и отражающее их в своих настроениях, он и мудрый истолкователь природы, раскрывающий сокровенный смысл ее явлений и процессов.
Следующий раздел “Поэзии” – “Простые истины”. Здесь собраны одностишия и двустишия, изданные в свое время книгой-миниатюрой. Простые истины – это по существу афоризмы, выраженные в стихотворной форме. Причем они необычайно богаты и глубоки по содержанию, отличаются широчайшим охватом тем. Автор предстает в них и как поэт-лирик, и как философ, и как юрист, и просто как гражданин страны, не безучастно взирающий на то, что творится вокруг, а пытающийся трезво осмыслить современную социальную действительность:
“Свидетель ответил: “Прав благодетель”,
“Во власть попасть и чтоб не красть?”,
“Бесчестен, но зато известен”,
“Жизнь страшна? Не в этом дело –
Ждать несчастий надоело”.
Завершает “Поэзию” большая поэма “Повествование о горе Магнитной”. Оригинальность поэмы определяется не только ее предметом и не только широтой охвата исторического и современного материала, но и манерой изложения. Лирический герой многократно обращается, как к живой, к горе Магнитной. И сама она тоже разговаривает, вспоминает, жалуется. Сквозной образ поэмы – борьба Добра и Зла:
Добро и Зло – мятущиеся птицы.
Был громче грома их извечный спор.
Но если б им не довелось сразиться,
Спала б Земля, быть может, до сих пор.
Глубокое знание истории Урала позволило поэту создать яркие образы. Тональность стихов то и дело меняется: то торжественная, то обыденная, то взволнованная или спокойная. И строки – то длинные или телеграфно короткие, то эпические или драматические, или даже трагические. Неизменными остаются глубина и афористичность авторского повествования:
Злой человек всегда один,
Кто добр, тот одиночества не знает.
Или:
Те, кто пытался прошлое охаять,
Грядущему не судьи – палачи.
Исторические полотна сменяются современными картинами Урала и всей страны. И это, пожалуй, особенно важная часть поэмы. Вот квинтэссенция нашего недавнего прошлого, трезвая оценка его замечательных успехов и постыдных страниц:
Норильск, Новокузнецк, Хибиногорск,
Каналы, Комсомольск, Магнитогорск, -
Вот памятники наших достижений,
Расстрелов, ссылок, тюрем, унижений.
Подытоживая печальный исторический опыт, учитывая горькие плоды традиционно-сложных взаимоотношений власть имущих и народа, автор взывает к самому народу, на котором отражается весь этот опыт и который пожинает эти плоды. А вот оценка современных реалий. О крае:
Не рай тут был,
но был цветущий край.
Теперь любуйся на свое искусство.
Блошиный мир: купи-продай, надуй;
Локтями пробивай дорогу,
В чести не честь и ум –
разврат и дурь.
Вторая часть “Избранного” посвящена “Прозе” В. Сысоева. Сюда включены и этюды под общим названием “Пернатое счастье” и раздел “Фемида болтает по фене”, в котором приведены веселые криминальные истории. В разделе “Смех в законе» сосредоточены юридически-юмористические миниатюры, обыгрываются царские указы, порой весьма курьезные и забавные на слух для нас с вами. Они представляют не только исторический интерес, но так или иначе соотносятся с нашей действительностью и уже посему заслуживают ознакомления с ними.
Еще раздел – “Завиральщины, бывальщины, досюльщины” – содержит короткие истории, пронизанные подлинно народным, безбрежным юмором. Откуда сами истории и их необычный язык? Автор отвечает: “Судьба одарила меня счастьем слышать этот волшебный язык с самого раннего детства в срединной России, богатой своими говорами, речениями, самобытными сюжетами, удивительным звучанием изреченного слова”. Автор предстает в этом разделе как славный сын своего великого народа, бережно хранящий его языковые сокровища и традиции.
Предпоследний раздел назван “Азбука жизни”. Он включает в себя множество кратких изречений – афоризмов, созданных автором. Но в отличие от афористических стихотворений – одностиший и двустиший – они изложены в прозе. Тематика афоризмов поистине необозрима: от сугубо интимных отношений людей до судеб целой страны. Они названы “Азбукой жизни” не потому, что содержат азбучные житейские истины, а лишь по чисто внешнему признаку: начальной букве каждого афоризма – от “А” до “Я”.
Наконец, заключительный раздел “Прозы” поименован “Под сень надежную закона…”. Здесь воспроизведено научное исследование В. Сысоева на тему “Пушкин и право”. Автор впервые поднимает целый пласт, доселе не изученный пушкинистами, хотя, казалось бы, мы знаем о Пушкине все. В этой связи он подробно анализирует взгляды Пушкина на проблемы справедливости, права, закона, суда, свободы. Приводится много поучительных, (порой малоизвестных!) высказываний самого Пушкина. Вот лишь одно из них:
Владыка! вам венец и трон
Дает Закон – а не природа;
Стоите выше вы народа,
Но вечный выше вас Закон.
Конечно, раздел о Пушкине заслуживает тщательного изучения специалистами-юристами и вовлечения этого материала в широкий научный оборот.
Обозревая весь том “Избранного” в целом, можно с удовлетворением сказать, что подведен первый важный итог творчества В. Сысоева, заслужен первый венец.