Заповедная система России - система уникальная, не имеющая равных в мире. Именно в заповедниках сконцентрирована элита живой природы: не затронутые хозяйственной деятельностью человека леса и степи, реки и горы. На территории заповедников обитает более 80% видов животных, занесенных в Красную книгу России. Именно в заповедниках работали и работают выдающиеся ученые - цвет отечественной биологии. Наконец, именно заповедники, занимая мизерную, в сущности, площадь в 33 млн.га (всего 1,56% территории нашей страны!) сохраняют 80% видового богатства растительного и животного мира России. А в истории заповедников, как это ни странно на первый взгляд, приняли участие почти все слои населения, и началась эта история в незапамятные времена.
Как и многое другое, что успело создать человечество за время своего существования, заповедники начали устраивать из чисто утилитарных соображений. Сначала возникли охотничьи заказники, основной целью создания которых являлась охрана элитных охотничьих угодий от простолюдинов. Система эта, хорошо нам знакомая по забавам советских вождей, возникла на самом деле очень давно. Известная на весь мир Беловежская пуща стала заповедной еще восемь веков назад. Большой любитель охоты, князь Данила Галицкий (1220-1264) издал указ, по которому создан «великий заповедник у межах сучасных» Беловежской и Цуманской пущ. Это - одно из первых исторических упоминаний об охраняемых природных территориях. В период царствования Алексея Михайловича Романова (1645-1676), также к охоте неравнодушного, была организована сеть режимных территорий вокруг Москвы с запретом охоты для всех, кроме царя и жестким ограничением хозяйственной деятельности. Это - Сокольники, Измайлово, Останкино, Кунцево. Видимо, хорошо охранялись те леса, если до сих пор, по прошествии столетий, эти же Сокольники, Измайлово, Останкино и Кунцево остались лучшими парками Москвы, уцелевшими островками тишины и свежести среди смога огромного мегаполиса. Территории, предназначенные только для высочайшей охоты (государевы займища, потешные луга, потешные острова, на которых князья и цари «деяли ловы») имелись и вокруг Киева (урочища Зверинец и Соколий рог) и в окрестностях Петербурга (Заячий ремиз, Гатчинская охота). Места царских охот в Крыму и на Кавказе (Кубанская охота, Караязский лес) охранялись казачьими конными сотнями и опытными егерями. И хотя в таких местах при массовых охотах гибло много дичи, они, тем не менее, способствовали сохранению природы, так как промежутки между охотами были длинными и принимались особые меры для увеличения численности дичи. Недаром многие современные заповедники возникли на месте тех «охот». В те же давние времена возникали и настоящие сезонные заказники, на которых охота прекращалась полностью в определенное время. Уже упомянутый царь Алексей Михайлович установил «государеву заповедь» на Семи островах у Мурманского побережья (сейчас это часть территории Кандалакшского заповедника), где ловили кречетов для царских охот. Птиц здесь отлавливали только по особым разрешениям, пребывание посторонних, охота и хозяйственная деятельность запрещались или сильно ограничивались. И не только царям обязаны мы первым инициативам в охране природы. Чукчи устраивали заказники на моржей в арктических морях. Русские промышленники договаривались не бить зверя в определенных таежных урочищах. Тувинцы соблюдали запрет добычи бобров в истоках Енисея. Все эти меры реализовали на практике один и тот же принцип: сохранить ценные в промысловом отношении виды и среду их обитания. Уже очень давно охотники (не обладавшие современными знаниями о природе, но умевшие наблюдать и делать выводы) осознали, что если человек не сможет ограничить сам себя, то останется «у разбитого корыта», то есть без объекта промысла вообще. Однако такие меры были эффективны, пока человечество было сравнительно немногочисленно, а орудия охоты сравнительно несовершенны. Чем большая часть государства подвергалась хозяйственному освоению, чем лучше вооружался человек, тем лучше понимали наиболее светлые головы, что охрана природы должна вестись на государственном уровне.
Оставивший след почти в каждой области деятельности знаменитый Петр Первый (1672-1725) успел и в деле охраны природы. Именно в период его правления государственные мероприятия стали целенаправленными и систематическими. По указу царя были определены водо-охранные леса, где запрещалась вырубка деревьев в 30 верстах от больших рек и в 20 от малых. В этих лесах нельзя было даже пасти скот. Ограничивалась или полностью запрещалась рубка корабельных сосновых лесов в окрестностях Петербурга, Поволжье, на Урале. Для охраны лесов царь создал специальную лесную стражу, установил суровые наказания за нарушения (вплоть до смертной казни). Кроме того, Петр начал регулировать рыболовство и охоту.
Однако, несмотря на столь глубокие исторические корни, первые настоящие заповедники в России начали возникать только в конце прошлого века. И произошло это отнюдь не на государственном уровне, а по инициативе отдельных землевладельцев. Дворяне были не только и не столько «эксплуататорами трудового народа», в чем пыталась убедить нас Советская власть, сколько людьми высокообразованными и прогрессивно мыслящими. То есть именно такими людьми, которые имеют обыкновение анализировать настоящее и раньше других задумываются о будущем. А потому нет ничего удивительного, что именно они начали создавать заповедники на своих землях. Эти заповедники уже во многом были похожи на нынешние: на их территории полностью прекращалась хозяйственная деятельность, а иногда даже проводились научные исследования. Так было в степном заповеднике Чапли, знаменитой теперь на весь мир Аскании-Нова, созданной в 1874 году Ф.Э.Фальц-Фейном в Херсонской губернии. Тогда же граф Потоцкий учредил заповедник в своем имении Пилявин на Волыни где охранялись зубры, олени, бобры и другие животные. Строгий заповедный режим соблюдался в лесах по реке Ворскла, принадлежавших графу Шереметьеву (сейчас это заповедник «Лес на Ворскле»). Вход туда был разрешен только по особым билетам, выдаваемым лесной стражей. Заповедники существовали в имении Карамзиных в Саратовской губернии, в имении графини Паниной в Валуйском уезде, около Воронежа. И все-таки, при всем том неоценимом вкладе, который внесли эти люди в дело охраны природы, специалисты понимали, что решить проблему нельзя в разрозненных частных владениях. В конце 19 века развернулось движение за создание государственных заповедников. Тут уже первое слово принадлежало ученым.
Почти все видные биологи того времени оставили свой вклад в создании концепции заповедной системы России. Причем, с самого начала речь шла именно о системе, о целой сети охраняемых территорий, которая будет охватывать все типичные и редкие для нашей страны природные сообщества. Уже в 1895 году В.В.Докучаев выдвинул идею создания сети степных целинных заповедников, при которых предлагал учредить научно-исследовательские станции для детального наблюдения за природными процессами. Предполагалось использовать такие участки как природные эталоны, сравнивать развитие почвообразовательных процессов на них и на хозяйственно преобразуемых землях. В 1908 году, на Юбилейном акклиматизационном съезде профессор Г.А.Кожевников сделал доклад, ставший «библией» отечественных заповедников. Все положения этого доклада справедливы по сей день. «Участки, предназначенные для того, чтобы сохранить образцы первобытной природы, должны быть довольно большого размера, чтобы влияние культурности соседних местностей не отражалось на них, по крайней мере, на далеких от края частях их. Участки эти должны быть заповедными в самом строгом смысле слова. По отношению к фауне в них должна быть абсолютно запрещена всякая стрельба и ловля каких бы то ни было животных, за исключением тех случаев, когда это нужно для научного исследования. Всякие меры, нарушающие естественные условия борьбы за существование, здесь недопустимы… По отношению к флоре необходимо отменить прорубание просек, подчистку леса, даже сенокос и, уж конечно, всякие посевы и посадки. Не надо ничего устранять, ничего добавлять, ничего улучшать. Надо предоставить природу самой себе и наблюдать результаты. Заповедные участки имеют громадное значение, а потому устройство их должно быть прежде всего делом государственным. Конечно, это может быть делом общественной и частной инициативы, но государство должно здесь идти впереди». В 1910 году на Съезде русских естествоиспытателей профессор Г.Ф.Морозов, один из основоположников русского лесоводства, также выдвинул идею создания заповедников. «Выделение заповедных участков должно происходить по возможности планомерно с положением в основу ботанико-географического подразделения: заповедные участки должны находиться в каждой ботанико-географической области, представляя в своей совокупности ряд характернейших и наиболее ценных в научном отношении типов растительности».
Практически одновременно с концепцией заповедной системы возник и вопрос об общественной поддержке охраняемых территорий. В 1911 году, на 12 Всероссийском съезде естествоиспытателей и врачей, в докладе пионера охраны природы, профессора В.И.Талиева прозвучало: «Одними заповедниками мы природу не защитим. Надо, чтобы народ понял, осознал, зачем мы это делаем. А он пока слеп и глух».
К счастью, не весь народ оказался слеп и глух. Да и невозможно было не заметить, что происходит вокруг. В начале нашего века, из-за резкого сокращения численности охотничьих животных, забили тревогу охотники и охотоведы. Основания для тревоги были немалые. К этому времени оказались почти полностью истреблены речные бобры, сайгаки, зубры. Полностью уничтожены тарпаны и дикие быки. Резко подорвано поголовье соболя, лося, марала. Особые опасения вызывала судьба соболя, который исчез из значительной части ареала или сохранился единично в наиболее труднодоступных участках. Поэтому в 1912г. был принят закон, запрещающий промысел этого зверя на три года и постановление Совета министров: «признать для сохранения соболя неотложность выделения охранных участков, так называемых заповедников, которые служили бы местом для спокойного существования и размножения соболей и центром их расселения в прилегающие охотничьи районы». Отдел рыбных промыслов и охоты Департамента земледелия развернул работы по организации соболиных заповедников. Итогом этих работ явилась организация в 1916 году первого отечественного заповедника - Баргузинского. Он сберег удивительную тайгу Восточного Прибайкалья и жемчужину этой тайги - баргузинского соболя.
Тогда же, в начале века, научная общественность проявляла большую обеспокоенность из-за резкого сокращения численности птиц, связанного, в частности с модой на птичьи перья. «Благодаря» этой моде, уничтожались цапли, пеликаны, фазаны, сизоворонки, щурки, дятлы. Можно представить себе масштабы уничтожения, если, например, в 1892г. хозяин одной только московской фабрики по изготовлению дамских шляпок отправил за границу 30 тысяч шкурок воробьев, 1 тысячу дятлов, 30 тысяч белых куропаток, 3800 цапель и 1200 чаек. Сохранились сведения и о том, что в 1911г. на Каспийском побережье заготовлено 150 тысяч галок, 20 тысяч гагар, 3,5 тысячи лебедей. В связи с происходящим в 1912г. Департамент земледелия и Императорское общество акклиматизации животных и растений командируют в дельту Волги профессора Московского университета Б.М.Житкова и ассистента С.И.Огнева для разработки мер спасения местной фауны. В 1914г. по материалам командировки опубликована статья Житкова «О промысле и охране птиц в дельте Волги», в которой показана картина варварского истребления птиц и намечен план создания заповедника. Этот заповедник - Астраханский, был создан чуть позже, уже при Советской власти в 1919 году.
Итак, мы видим, что в начале века в России сложились все предпосылки для создания заповедников. Заметное уже не только специалистам сокращение численности многих видов животных, прецеденты частных заповедников, сформировавшаяся концепция. Все шло к тому, что заповедники не могли не возникнуть. В 1912 году в Петербурге при Русском географическом обществе была создана специальная природоохранная комиссия, которая ставила целью содействие организации заповедников. «Цель комиссии - возбуждать интерес в широких слоях населения и у правительства к вопросам об охранении памятников природы России и осуществлять на деле сохранение в неприкосновенности отдельных участков или целых местностей, важных в ботанико и зоо-географическом отношении, охранении отдельных видов растений, животных и пр.». К работе в комиссии привлечены практически все русские пионеры охраны природы: Г.Кожевников, Н.Кузнецов, А. И В.Семеновы-Тян-Шанские, В.Сукачев, Г.Высоцкий, Г.Морозов, Ф.Фальц-Фейн, В.Талиев, Л.Берг, П.Козлов. Комиссия организует экспедиции, печатает брошюры, готовит проекты природоохранных законов и организует первую в стране перепись объектов, нуждающихся в заповедании.
Год 1917 крепко связан для нас с революцией. Невольно кажется, что ни для чего иного в тот год не осталось места. Однако и в сам суматошный 17-ый, и в последующие, еще более неспокойные годы, продолжали работать люди, сознающие неотложность природоохранных задач и их важность независимо от названия режима и имени правителя. Этим людям мы обязаны тем, что система российских заповедников продолжала расширяться, а те, что уже существовали, удалось сохранить. Именно в 1917 году организовано Московское общество охраны природы. Именно в 1917 году Русское общество акклиматизации животных и растений направляет телеграмму Таврическому губернскому комиссару и в Департамент Государственных земельных имуществ в Петрограде с горячим призывом оберегать Асканию-Нова и ряд крымских заповедников, «ибо…при гибели заповедников и при уничтожении последних представителей исчезающих пород животных и растений гибнут навеки, невозвратимо самые яркие, самые поучительные памятники нашей отчизны, и восстановить их никогда не будет возможным». Вскоре Временное правительство постановило национализировать бывшую царскую охоту в Крыму и учредить там заповедник. Наконец, именно в 1917 году Природоохранительная комиссия Русского географического общества поручила В.П.Семенову-Тян-Шанскому разработать предложения о развитии сети заповедников в России. В октябре 1917-го им представлена докладная записка, с предложением учредить 46 крупных заповедников в различных географических зонах. А в 1918-м Г.А.Кожевников обращается в правительство Ленина с пространной докладной запиской «Охрана природы в разных странах в связи с вопросами о постановке этого дела в России». Были в записке следующие, весьма примечательные слова: «Необходимость охраны природы в нашей стране настолько очевидна, особенно в настоящее тревожное время, что доказывать эту необходимость не представляется никакой надобности».
Большая часть литературы о заповедниках была опубликована во времена безраздельной власти КПСС, а потому в ней неизбежно описывалась огромная роль Ленина в деле охраны природы. В частности, обязательно указывалось, что при жизни Ленина создано шесть заповедников: Астраханский, Ильменский, «Столбы», «Лес на Ворскле», Крымский и Кавказский. Стоит восстановить историческую справедливость. Почти все из перечисленных заповедников уже существовали к 17 году, изменился лишь их статус. Да и те, что возникли после 17-го, своим существованием обязаны все-таки не Ленину, а людям, непосредственно их создавшим и сохранившим. Если уж поминать роль советских политических деятелей в заповедных делах, то, скорее, стоит вспомнить наркома просвещения Луначарского. Это по его распоряжению инициатива и руководство работами в области государственного заповедания памятников природы были сосредоточены в научном отделе Наркомпроса. Что оказалось для заповедников весьма существенно, ибо Наркомпрос был структурой не связанной с хозяйственной деятельностью, и не пытался использовать заповедники как охотничьи или сельскохозяйственные угодья. Такая угроза часто нависала над ними в другие времена, но об этом позже. Период же подчинения Наркомпросу оказался для заповедников сравнительно спокойным и даже благополучным. Намечено 63 типовых заповедника и 100 художественных парков на всей территории СССР. Принято первое «Типовое положение» о заповедниках, в соответствии с которым заповедники признаются участки земельной или водной площади, «которые навсегда подлежат оставлению в неприкосновенном виде». Наркомпрос предоставлял заповедникам права научно-исследовательских учреждений, при них могли создаваться научные станции, музей, библиотеки, лаборатории, обсерватории и другие вспомогательные подразделения. Заповедникам предоставлялись права юридических лиц со всеми вытекающими полномочиями, для них предусматривалось финансирование из государственного бюджета. То есть, в основном положение предусматривало порядок, действующий по настоящее время.
Начало двадцатых годов вообще сулило российским заповедникам хорошие перспективы. Летом 1922 года Кожевников обратился в правительство с докладной запиской «О нуждах охраны природы РСФСР». «Перед Российской республикой лежит задача мировой важности - сохранить целый ряд животных форм, которых нет нигде за пределами нашего отечества и за судьбой которых с интересом следит ученый мир всего света… При суждении об этом деле полезно иметь перед собой пример Западной Европы и, в особенности, Соединенных Штатов Америки, которые в интересах государственной пользы не жалеют средств на охрану природы. Ввиду всего вышесказанного, надлежит признать, что для конкретного осуществления охраны природы в РСФСР необходимо:
Через несколько дней этот документ подписали наркомы А.Луначарский, Л.Красин, Н.Брюханов, Н.Семашко, академики Д.Анучин, С.Ольденбург, А.Северцев, А.Ферсман, А.Павлов (всего 34 подписи ученых и государственных деятелей). Но, несмотря на столь солидную поддержку, уже к концу двадцатых годов положение заповедников начало резко меняться в худшую сторону.
Принцип полной неприкосновенности заповедников оказался практически отвергнут. Активно проводятся выпуски и перевозки животных, акклиматизация чуждых видов. Это было только начало первой большой беды, которую предстояло пережить нашим заповедникам. С 1930г. происходит «чистка» Главнауки, уволены и репрессированы многие видные деятели охраны природы. Настаивают на закрытии Общества охраны природы и уничтожении самого института охраны природы, как «не соответствующего представлениям текущего момента». Газеты активно участвуют в новой линии партии: «Весь вопрос в том, для какой цели служат эти охранные мероприятия - для «охраны природы» ради природы или для того, чтобы максимально заставить природу служить задаче построения нового, коммунистического общества». В 1931г. Наркомлес и правительства закавказских республик ходатайствуют перед Совнаркомом о ликвидации заповедников. А в 1933г. состоялся Первый Всесоюзный съезд по охране природы СССР. Название его можно рассматривать только как злую иронию, ибо на съезде разрабатывались проекты «сорвать фетиш неприкосновенности с заповедников, заселить всю страну полезной фауной и вредную изжить». В новых положениях о заповедниках исчезает строка об абсолютном невмешательстве в природу. Этот принцип подвергается резкой критике. Берется под сомнение целесообразность научных исследований. Предлагается придать заповедникам хозяйственную направленность. В числе задач указывается «разрешение вопросов акклиматизации и реакклиматизации животных и растений, ценных в хозяйственном и научном отношении». Заповедное дело теперь должно подчиняться интересам лесного, сельского и охотничьего хозяйства. Заповедники вынуждены оправдывать свое существование в глазах властей. Делается это разнообразно: развешиванием скворечников и домиков, привлекающих птиц для борьбы с сельскохозяйственными вредителями, испытанием гербицидов на заповедных лугах, созданием цехов сувениров и подсобных хозяйств и даже скрещиванием домашних животных с дикими. Кстати, блестящий рассказ Фазиля Искандера «Созвездие Козлотура», кажущийся еще одним примером неистощимо ироничной фантазии автора, на самом деле написан на реальной основе. Гибридизация домашних коз с турами проводилась как раз в те увлекательные времена в Тебердинском заповеднике. Но, несмотря на всю бредовость происходящего, заповедники существовали и работали в меру сил в области охраны и изучения дикой природы. Количество их продолжает расти: с 1930 по 1940 гг. учреждено 42 новых заповедника. И даже во время войны ни один заповедник не был закрыт! Более того, создаются новые. В 1943 году председатель СНК РСФСР А.Н.Косыгин подписывает постановление о создании заповедников Предуралье и Кунгурская ледяная пещера. В 1945-ом организованы Дарвинский и Московский заповедники.
Мирные времена оказались существенно труднее. Массе чиновников по-прежнему не давало покоя, что площади, отведенные заповедникам «пропадают зря», не давая никакого видимого урожая. В 1949 году министр лесного хозяйства СССР Бовин направляет письмо в правительство с предложением «разобраться» с заповедным делом. Разбирательство происходило под руководством Меркулова, министра Госконтроля СССР, в итоговом отчете которого заповедники были представлены как учреждения совершенно бесполезные. В начале пятидесятых увлечение идеями преобразования природы и критика заповедников за оторванность от действительности достигли апогея. 29 августа 1951г. председатель Совета Министров СССР И.В.Сталин подписал постановление № 3192 «О заповедниках» с приказом закрыть 88 и сократить 20 заповедников. Одновременно закрыто, «как бесполезное», Всероссийское общество охраны природы. Из 130 заповедников оставлено 40, а оставшимся предписывалось делать основной упор не на науку и сохранение дикой природы, а на практический вклад в развитие народно-хозяйственного комплекса. Неизвестно, как сложилась бы судьба заповедников, да и всей страны дальше, но Сталин умер, наступила оттепель. И, несмотря на огромный нанесенный ущерб, через несколько лет сеть заповедников стала восстанавливаться. Большую роль в этом сыграла Комиссия по охране природы при АН СССР, созданная в 1955 году, которая развернула активную деятельность по восстановлению необоснованно ликвидированных заповедников. К 1960 году число заповедников вновь достигло 85. В этом же году принят новый «Закон об охране природы РСФСР», который определяет заповедники как территории, навечно изъятые из хозяйственного использования в научно-исследовательских и культурно-просветительских целях. Слово «навечно», казалось бы, исключало дальнейшие беды. У нас, однако, законы обходятся легко.
В 1961 году вновь всплыла идея об использовании заповедников для хозяйственных нужд. И вновь заповедники закрываются. На этот раз - шестнадцать, преимущественно лесных, на территории которых немедленно начинаются активные лесозаготовки. К счастью, этот кризис продлился недолго. Уже в 1962 году принято новое «Положение о государственных заповедниках РСФСР», которое вернуло им статус научно-исследовательских учреждений. Но нельзя сказать, что с тех пор заповедники живут безбедно.
17 мая 2000 года новый Президент России В.В.Путин издал Указ №867 «О структуре федеральных органов власти». В соответствии с этим указом было упразднено фактически единственное федеральное ведомство, занимавшееся охраной окружающей среды и контролем за соблюдением природоохранного законодательства, в непосредственном подчинении которому находились заповедники, - Государственный комитет по охране окружающей среды (Госкомэкологии). Одновременно была упразднена Федеральная служба лесного хозяйства, отвечающая за охрану российских лесов. Этот указ встревожил всю российскую и мировую природоохранную общественность. Оказалась разрушенной система экологического контроля страны, которая формировалась десятилетиями. Полномочия ликвидированных комитетов передавались Министерству природных ресурсов - то есть структуре, главной целью которой является эксплуатация природных ресурсов. «Хозяйствующий субъект и контролер оказался одним юридическим лицом. Это - нарушение первейшего принципа природоохраны!» - заявил Председатель Госкомэкологии РФ В.Данилов-Данильян.
Тем не менее, заповедники живут. Сеть их неуклонно расширяется, совсем недавно открыт сотый заповедник России. Двадцать один российский заповедник включен в международную сеть биосферных резерватов. Семь отнесены к памятникам Всемирного природного наследия. Двум вручены дипломы Совета Европы, подтверждающие их общеевропейскую значимость. В государственных документах последнего времени утверждено, что к 2005 году охраняемые территории должны занимать три процента всей площади России. Дай то Бог…
От редакции.
На недавно прошедшем съезде Союза было принято решение о создании секции экологии, в работе которой решили принять участие и Феликс Робертович Штильмарк, и Наталья Константиновна Капустян, и Юрий Васильевич Уткин, люди, деятельность которых в области охраны природы хорошо известна.