Царь Боб считал себя отцом Лимона. Конечно, крестным, и, конечно, только в политическом смысле этого слова.
Царь Боб был всегда окружен своими Семья-дольками, среди которых умом и красотой выделялась его младшенькая дочь Принцесса-Горошина. Сыновей у Боба не было. И чем старше Царь становился, тем сильнее его угнетала необходимость передать вожжи управления всем произрастающим в его стране в надежные руки. Он часто объявлял кого-нибудь своим избранником, а сам вооружался подзорной трубой и внимательно наблюдал в нее за тем, что и как его избранники делают.
Первым, кому Боб объявил, что он заменит его на посту, стал Шумливый Камыш. Он, мол, и высокий, и стройный, и на Боба похож, когда тот был еще малюсеньким росточком. Но оказалось, что Камышу требуется слишком много воды. А главное, что он ничего не умеет производить кроме шума. Но шум он производил в избытке, по любому поводу, при самом малейшем дуновении ветерка.
Другой предполагаемый преемник Царя - Черный Трюфель, широко известный своим афоризмом: "Хотели как всегда, а получилось и того хуже" всем был хорош, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что он косноязычен. К тому же Черный Трюфель всегда зарывался в проблемы для их подробнейшего изучения. Да так глубоко, что ни одна свинья не могла до него докопаться.
А Кудрявый Хмель подмочил свою репутацию, вступив в дискуссию с Бешеным Огурцом, известным устроителем громких скандалов. Благодаря им Огурец быстро стал известным не только в своем огороде, но и далеко за его пределами.
В споре с Хмелем Огурец плеснул на него огуречным рассолом, да так, что Хмель еще долго не мог от этого отмыться. Признаться, Хмель и сам понял, что затея переиграть Огурца на его же поле была ошибочной. Но эта его ошибка стоила дорогого - она разочаровала Царя.
Царь Боб перепробовал еще многих кандидатов, пока однажды, привлеченный ярким желтым цветом, он не направил свою подзорную трубу на скромного Лимонишку, неизвестно каким образом появившегося при его, Боба, дворе.
- А пригласите-ка мне его во дворец на беседу, - обратился стареющий Боб к Главному Советнику.
И вскоре польщенный приглашением, но слегка робеющий, Лимон предстал пред его очами.
- Вот что, - после продолжительного молчания произнес Царь Боб, - Я решил уйти. Страну к весенним полевым работам должен готовить новый молодой плод. И не переубеждайте меня. Я свой выбор уже сделал. И мой выбор - это Принц Лимон.
- М-мудрое решение, - одобрил Главный Советник. С виду Главный Советник был обыкновенным бледно-зеленым листом Салата. Но все во дворце таинственно говорили, что он тот еще фрукт.
- Но я же умею только подслушивать, подсматривать, говорить по-тарабарски, кататься с горок и стрелять вишневой косточкой, - удивился Принц Лимон. - Меня учили только этому!
- А мы приставим к тебе в помощь Чернослива, - ничуть не смутился Боб, - Очень опытный...
Тут Боб слегка замешкался, подбирая выражение, но быстро нашелся и продолжил:
- Cухофрукт. Будешь делать все, что он скажет, и будет полный порядок. У меня вот рейтинг при продлении срока хранения вообще был отрицательным, и только благодаря...
Боб снова замешкался, потому что благодарить было явно не в его манере.
- Короче. Народ наш луковый тебя поддержит. Но и ты должен будешь еще кое-что сделать.
- Ради нашего народа я готов на все, - с готовностью произнес принц Лимон.
- Народ тут ни при чем! - резко оборвал его Царь, - Ты должен будешь кое-что гарантировать мне, а не народу. Во-первых, что оставишь за мной персональную тачку. Без нее мне старому и больному из дворца просто не выбраться.
- Я согласен, - промолвил Лимон.
- Во-вторых, навечно закрепишь за мной Взгорки-9. Будешь поставлять туда воду для полива. В-третьих, никогда не будешь копать ни под меня, ни под мою Семья-дольку, в чем бы нас не обвиняли. Будешь только окучивать и удобрять черноземом мой участок. Все понял?
Принц Лимон хотел было возразить, что все должно быть только по Закону, что если кто-то в чем-то виноват, то того надо мочить из лейки прямо в горшках. Но в тот самый момент, когда Лимон набрал в легкие побольше воздуха для возражения, Чернослив с такой силой наступил ему на ногу, что у принца перехватило дыхание.
- Молчание - знак согласия, - с удовлетворением промолвил Боб и собрался уходить.
Он последний раз прошелся по роскошным помещениям своего дворца и передал его вместе с остальной страной по описи Лимону.
- Да, и главное, чуть не забыл, - спохватился Царь Боб, стоя на крылечке уже не своего дворца, - Берегите Рассаду. Это - наше будущее, понимаешь...
Надеюсь, вы не забыли, что царь Боб назначил принца Лимона своим преемником? Но не подумайте, что так было принято. Совсем наоборот. Обычно правителем становился тот плод, который набирал большее количество очков в Марафоне. Фрукты и овощи соревновались друг с другом, скатываясь с самой большой горки. И тот, кто это делал быстрее других, становился победителем.
Сам царь Боб дважды первым приходил к финишу. Кстати, не без помощи своих советников Салата и Чернослива. А также благодаря замечательным способностям достойнейшего из грибов по имени Вешенка.
Вешенка был опытным и надежным грибом. Считать он умел как никто другой в Королевстве. Ведь получить правильный результат было не так просто, как вы думаете.
На старте претенденты пихались и толкались, обзывая друг друга редисками. Бешеный Огурец, неизменный участник марафонов, плевался и плескал в окружающих соком безо всякого перерыва - так, что часто попадало и Вешенке. Красная Картошина, прищурив свои и без того маленькие глазки, громогласно обзывал царя Боба мерзким типом, а его преемника - скользким типом. Что же до Яблока, то он всем своим видом демонстрировал полное презрение к этим овощам.
И за все за это им назначались штрафные баллы. А как же иначе - даже в мире растений правитель должен быть не только сильным, но и мудрым. Где прибавить, а где и вовремя отнять, знал один только Вешенка.
Однако сейчас перед ним стояла непростая задача: обеспечить полную победу принцу Лимону в первый же день Марафона.
Но даже подорвав силы Бешеного Огурца многократным снятием с дистанции за произрастание на незадекларированной Бахче, Вешенка не был уверен в полном успехе.
А потому Салат вместе с Черносливом привычно закатали рукава и стали готовиться к Марафону. Работа им предстояла нелегкая. И это при том, что у принца, как и у любого другого фрукта его положения, практически не было недостатков. Собственно, единственным его существенным недостатком было только то, что он - лимон. А у части населения страны лица кривились только от одного вида лимонов.
"Но специалист на то и специалист, чтобы недостатки обращать в достоинства", - подумал Чернослив. И заперся в подвалах дворца, где хранились бидоны с опрыскивателями для полива овощей в жаркие дни. "То, что вызывает отторжение в больших количествах, может быть приятно в небольших дозах", - вслух рассуждал Чернослив, добавляя в воду для опрыскивания немножечко лимонной кислоты.
А бледно-зеленый Салат в то же самое время писал марафонские речи для принца в самых дальних дворцовых покоях.
Через неделю принц Лимон вместе со всей своей свитой появился перед народом. На его желтой шляпе позвякивал золотой колокольчик, на шляпах Салата и Чернослива - серебряные. А овощам и фруктам, несущим на себе бидоны с опрыскивателями, достались колокольчики из бронзы.
Они звенели на разные голоса, не переставая, так что получалась великолепная музыка. Народ, не занятый в полевых работах, сбежался ее послушать, решив, что пришел бродячий оркестр. Да так и застыл с раскрытыми ртами, увидев преемника царя Боба.
- Возлюбленные наши подданные, - обратился к собравшейся толпе принц Лимон, - Моя задача - избавить вас от сорняков, обезвоживающих почву и сосущих соки из культурных растений.
В это время заработали опрыскиватели, и те, на кого попадали живительные капли, становились мягче лицами. И вместе с влагой в них проникала любовь к принцу. Причиной этого была, конечно, добавленная в воду лимонная кислота. Но то ли ветер неожиданно изменил направление, то ли случился недосмотр, а может, и злой умысел, но несколько капель упали на лицо самого принца Лимона.
Он тем временем на глазах у собравшихся поднимался в облака, спускался на дно местного пруда, управлял груженной компостом тачкой. И после каждого такого "подвига" народная любовь к нему усиливалась.
Вскоре овощи и фрукты (не говоря уже о грибах) считали его лучшим спортсменом, талантливейшим полководцем и первым красавцем во всем Королевстве. А молодая поросль черемши и укропа громко кричала, издали завидев Лимона: "Мы вас обож-ж-жаем!" В свою очередь, овощи посолиднее обзавелись портретами принца кисти модного художника Никотиноса. Некоторые из портретов достигали такой величины, что реальный принц Лимон был размером с зуб на собственном портрете.
Наконец, пришло время подсчета голосов.
- Шестью семь - сорок два, - старательно передвигал ягоды клюквы на счетах Вешенка. - Девять долой... Итого...
- П-пятьдесят д-два балла в п-пользу п-принца Лимона, - торжественно объявил Салат, бывший бледнее обычного.
- А что если это неправильный результат? - усомнился Вешенка.
- Значит, будете сидеть! - недобро блеснул темными бусинами глаз Чернослив.
- Сидеть?! - ужаснулся Вешенка.
- С-сидеть и с-считать, - Салат бросил укоризненный взгляд в сторону Чернослива, - С-считать до тех пор, п-пока не получится п-правильный результат. А это - п-пятьдесят два балла.
К следующему утру именно этот единственно правильный результат и был объявлен народу.
Вы уже знаете, дорогие читатели, что принц Лимон стал победителем Марафона. Хотя в отличие от своих соперников не пел, не танцевал "лимоночку с выходом" и не изображал из себя лимонные дольки в сахаре.
Однако его советники решили, что немного сиропа никому не повредит и опрыскали лимонной кислотой столько граждан королевства, сколько смогли. В результате народ полюбил принца гораздо больше, чем Зеленое Яблоко, Бешеного Огурца и Красную Картошину. И это несмотря на то, что почти ничего не знал о своем возлюбленном правителе, учитывая то обстоятельство, что принц полжизни прослужил в Секретных Овощных Соединениях (СОС).
Однако не все для Лимона складывалось так безоблачно.
Разные иностранные поганки, прежде ехидно посмеивавшиеся над царем Бобом за то, что он так и не проклюнулся при посадке на одном крупном острове, где у него была назначена важная встреча, а также за то, что в обход всякого протокола он дирижировал хором иностранных овощей, почему-то были неприятно поражены скоропостижным назначением Лимона законным наследником царя. А одна из них безо всякого политеса даже нахально спросила принца:
- Who is mister Lemon?
Сам Лимон данного поганского языка не разбирал, а его советники так были огорошены бесцеремонностью заданного в лоб вопроса, что тот остался без ответа. Когда же принцу деликатно разъяснили суть интереса иностранной поганки, то он про себя решил: "Вы меня еще узнаете!". В хорошем, конечно, смысле.
Он мечтал показать себя перед ними с самой выигрышной для себя стороны. Но сделать это было совсем не просто. Иностранных овощей не интересовали полеты Лимона в небесах вторым пилотом и плавание в бурных водах северного пруда. Издалека все это казалось им мелкой суетой.
С другой стороны, было совершенно понятно, что опрыскать их лимонной кислотой не удастся из-за того, что все они предпочитали наблюдать за принцем издалека. И Лимон уже хотел махнуть рукой на затею понравиться этим привередам, но его советники наперебой твердили ему, что без этого не обойтись. Что иностранные овощи и фрукты очень любили царя Боба, а потому предоставляли ему в долг удобрения и воду для полива, дарили разные подарки и приглашали в гости. И Боб тоже звал их погостить к себе во Дворец, потому что так у них было принято.
Принц вовсе не хотел снискать славу дикого Лимона, а потому нехотя согласился. Он знал, что его главный стратегический партнер - заокеанский президент Маис увлекается игрой на трубе и романами с молоденькими клубничинами. Канцлер Капуста больше всего в жизни любит поесть и поохотиться, а недавно даже написал большую книгу с рецептами своих любимых блюд. А галльский Сельдерей, ни слова не сказавший в простоте, философствовал и вообще был крупно себе на уме.
Все это не совпадало с увлечениями Лимона, который, умел, в основном, подслушивать, подсматривать, кататься с горок, а в стрельбе вишневыми косточками ему вообще не было равных. Иностранные правители в свою очередь не разделяли его интересов, и не спешили начинать с ним дружить.
Поэтому Лимон решил спросить совета у царя Боба. Ведь надо же с чего-то начинать. И принц отправился на Взгорки-9, чтобы повидаться с ним и обнять старика.
После ухода на покой царь Боб пристрастился к заокеанским боевикам. Вот и сейчас, полулежа в кресле, он смотрел фильм со страшным названием "Резня овощей в Техасе", сопровождая показ мирным сопением. Лимона он узнал не сразу, но принял радушно.
- Как мне быть? - спросил принц царя Боба, после того как разъяснил все свои проблемы. - У кого мне поучиться? Книжек у меня нет, да и читать мне их некогда...
Выслушав просьбу, Боб надолго задумался. Надо вам сказать, что сам он советов никогда не слушал, но и давать их был не любитель - все больше указания да затрещины. Он пришел к власти на волне августовского овощного бунта. Тогда он был безмерно любим своим народом и встречал иностранных правителей ласково: обнимал их, целовал ручки дамам, кормил досыта, поил допьяна, танцевал и показывал пантомимы. Закаленный в партийных боях он позволял им считать себя простоватым чудаком. Ради пользы дела он даже позволял над собой иногда подшучивать, да и сам любил пошутить. Такое мог себе позволить только Боб элитного сорта "русский пестрый", с которым могут сравниться разве что виндзорские зеленые овощные бобы...
Все это не подходило принцу Лимону. Он не любил, когда над ним подшучивали.
- Ну шта, - сказал Боб, обращаясь к своему собеседнику, - постранствуй по свету, поучись уму-разуму, понимаешь... Заведи полезные знакомства, понимаешь...
- А если они и после этого не захотят знакомиться и дружить? - испугался принц.
Царь Боб сказал, с трудом подбирая слова:
- Надо быть порешительней, понимаешь... А если не захотят дружить, - его лицо мгновенно приняло свирепое выражение, сделавшее бы честь известному гангстеру Аль Бобоне, - тогда...
Он сделал многозначительную паузу.
- Тогда могут и ракетой схлопотать. Чем, понимаешь, богаты...
Принц выслушал советы царя с благодарностью, и, возможно, даже принял их к сведению. Но больше к Бобу за советами не ходил.
Принц Лимон не любил зеркала. С самого детства он казался себе бледным и незначительным в их сияющих отражениях. Да и позже, рядом с большой и важной фигурой царя Боба, никто не замечал маленького Лимона, какое бы значительное лицо он не делал. Но однажды, вглядываясь в свое отражение в Первом и Втором зеркалах Королевства, принц вдруг увидел, какое умное у него лицо, какие правильные и нужные слова говорит его голова (зеркала как раз дали крупный план).
А уж после того как Лимон стал победителем Марафона, он не узнал своего отражения! Он, имевший в детстве приличные оценки разве что по пению и физкультуре, шел теперь среди сверкающих залов Дворца. А важные и нарядные овощи и фрукты (некоторые грибы даже во фраках) смотрели на него с восторгом и уважением.
На секунду в голове у принца даже мелькнула странная мысль: "Красота - это страшная сила!" Бог знает почему. То ли и впрямь отражение было так хорошо, то ли не прошли даром несколько капель лимонной кислоты, упавшие на лицо принца при опрыскивании населения Королевства.
Лимон понял, что еще никогда не выглядел таким значительным. Даже стоящий на крылечке Дворца царь Боб уже не казался таким большим и важным, как раньше.
Принц Лимон решил, что должен выглядеть так всегда. Ему казалось, что это просто. Но, как всегда, между "казалось" и "оказалось", обнаружилась значительная разница. Дело в том, что кроме Первого и Второго государственных зеркал в Королевстве было так называемое Независимое зеркало, вывезенное из-за океана богатым горожанином по имени Гусиный Лук. В отражении этого зеркала, исключительно беспристрастном, как утверждал его владелец, принц выглядел то злобным карликом, то совершенно неискренним плодом.
Кроме того, Гусиный Лук владел еще и Медным Мостом, возведенным в незапамятные времена этим самым Луком и его овощами-соратниками.
Овощи, жившие на Медном Мосту, очень раздражали принца Лимона. С неразумным упорством они продолжали твердить, что принц недобр, неумен и некрасив. Мало того, они осмелились сделать из воска муляж Лимона, который, кстати, получился как живой, и показывали гнусные пасквили с его участием. Лимон неизменно выставлялся в них лицемером и душителем неких свобод.
И это совершенно вопреки мнению народа, который знал, что принц Лимон - добрейший фрукт и где-то даже либерал. А прежде всего - вопреки мнению самого Лимона!
Особенно в очернительстве принца преуспевал Кислый Ревень, правая рука Гусиного Лука. Когда Государственные зеркала без устали повторяли, что Лимон добр, потому что делает добрые дела, он, ссылаясь на знаменитого историка (овощи с Медного Моста вообще любили показать себя образованнее других), заявил, что: "Добрый овощ не тот, кто умеет делать добро, а тот, кто не умеет делать зла". Что было уж полной бессмыслицей.
По мнению принца, Ревень вообще пользовался совершенно незаслуженной популярностью. Сам Ревень был о себе очень высокого мнения и часто говорил о принце всякие колкости. Самое обидное, ругал он не всех. Привечал у себя господина Яблоко и давал слово Черному Трюфелю, которого считал мастером афоризма и писанным красавцем, вроде известной кинозвезды Морквона Бордо. Для Лимона же у него не нашлось ни одного доброго слова. Впрочем, также, как и у других овощей Медного Моста.
Единственное, на что годился Ревень, считал Лимон, так только на то, чтобы сделать из него доброго киселя.
Размышляя на эту приятную ему тему, принц однажды высказался в том смысле, что всякие выскочки еще получат дубиной по башке. Так эти поганки с Медного Моста такой визг подняли, что до заморских овощей дошло, которые, как вы помните Лимона и так недолюбливали.
Принц был очень зол за это на Гусиного Лука и не раз мечтал украсить его перышком свою шляпу.
Но опасность для принца исходила не только от него. При царе Бобе вообще появилось немало овощей, слишком много о себе воображающих. Пожалуй, еще похуже Гусиного Лука был только хитрый и коварный Березовый Листок.
Тот принца не ругал и не обзывал лицемером - он утверждал, что никакого принца Лимона вообще нет! Да, есть королевские советники Салат и Чернослив, пишущие для Лимона складные речи, и есть он, Березовый Листок, предоставивший им свое зеркало, свои самые большие в Королевстве опрыскиватели с лимонной кислотой и своего самого злобного репортера, Жгучего Перца, такого едкого, что у половины населения страны вышибало горькую слезу только при одном его зловещем: "Добрый вечер!..."
Все они есть. А вот Лимона нет. Лимон даже не Фауст, а так, жалкий гомонкулус, созданный из подручного перегноя с добавлением древесной золы им, всемогущим Мефистофелем (Березовый Листок любил сравнивать себя с великими).
Принц не раз давал себе слово сбить с него этот местечковый демонизм. Хотя до сих пор это никому не удавалось. То младшая дочь Боба, прекрасная принцесса Горошина, вступится за Березового Листка, то он сам подсуетится и купит себе неприкосновенность.
Вот и на этот раз, как только принц решил расправиться с Березовым Листком и Гусиным Луком за их самонадеянность и бахвальство, они тут же покинули владения Лимона и скрылись с глаз долой.
Напоследок Березовый Листок даже успел еще крикнуть: "Лучше быть гонимым ветром листком на чужбине, чем гнить в компостной яме в родном Королевстве". И был таков.
В определенном смысле принц Лимон был дальтоником. Он хорошо различал черный и белый цвета, но часто не замечал бесконечное множество оттенков между ними. Не то чтобы он таким родился - просто полжизни прослужил в Секретных Овощных Соединениях, где все фрукты делились на друзей и врагов, а все остальное - на черное и белое.
Но как бы не очерняли в его глазах царя Боба, он никогда не забывал о том, что прежний правитель сделал для него, Лимона. По правде сказать, Боб и его Семья-долька и не позволяли об этом забыть. Но надо заметить, дорогой читатель, что Боб и не узнал бы о существовании лимонишки, если бы не один важный гриб, сыгравший большую роль в жизни нашего принца.
Гриба звали Боровиком. Ему-то Лимон и был обязан приглашением ко Дворцу. Боровик был крепким и веселым грибом. А поскольку при дворе царя Боба он занимал очень высокое положение, то говорил всегда громко и уверенно. Царь любил Боровика за его жизнерадостность, широту натуры, за то, с каким умением он рассказывает Бобу забавные истории про его подданных, и многое ему прощал.
Хотя бы то, как Боровик хвастал, что он состоялся как гриб, и что это он сделал Дворец - главное украшение королевства.
Последнее было явным преувеличением. Дворец воздвигли еще в доисторические времена, вероятнее всего, еще при царе Горохе. Ходили легенды, что Горох выписал на строительство аппенинского мастера Томатти Флораванти.
Но, право сказать, никогда прежде парадные залы Дворца не выглядели так богато. Все, на чем бы не останавливался взгляд, сияло драгоценными камнями и позолотой. В дворцовом саду цвели тюльпаны и розы, а на званый обед подавали не менее 20 самых изысканных блюд. Боровик и сам любил поесть, но еще больше любил пустить пыль в глаза. Он любил повторять, что заокеанский президент Маис, чьи земли считались самыми богатыми и плодородными, впервые попав во Дворец только и смог произнести, "Вот это да!" Но зато не менее 10 раз!
Справедливости ради скажем, что иностранные правители попадая во Дворец все как один раскрывали рты и прежде чем лишиться дара речи сдавленно бормотали что-то типа: "Не может быть!" От зависти, надо полагать. Или, от того что, наконец-то понимали, на что пошли средства, выделенные ими королевству на покупку удобрений.
Королевство уже давно жило в долг. Но после того как иностранные правители побывали во Дворце, они наперебой стали требовать вернуть все обратно. И побыстрее.
Что и неудивительно. Когда царь Боб решил, что его Дворец до неприличия обветшал, то руководить его обновлением, из всех грибов было поручено Боровику. И даже жители королевства, привыкшие к необъятным просторам и несметным сокровищам родного края, были поражены размахом, с которым он взялся за реконструкцию Дворца. Они уж было поверили в то, что закрома Родины оскудели, что Королевству нечем заплатить долги иностранным овощам, не говоря уж о зарплатах им, скромным гражданам большого огорода.
Работа во Дворце кипела днем и ночью. Боровик выписал из-за границы сотни мастеровых, которыми командовал известный международный аферист Брокколи. В результате одна дверь во Дворце стоила столько же, сколько домик среднего жителя королевства. Мало того. Злые языки поговаривали, что не меньше половины средств, собранных на обновление Дворца, Боровик (с помощью вышеупомянутого Брокколи) зарыл в мох. Да не в родном королевстве, а в одной альпийской стране.
Тамошняя сплетница, Лясюис, сразу распустила слух, что Боровик опасен, так как распространяет мицелиус коррупциус, болезнь очень заразную, и что кое-кого в альпийской конфедерации эта болезнь уже поразила. Кроме этого Боровику ставили в вину нарушение этики бизнеса - вещи совершенно загадочной. Что это такое, в королевстве не знал никто. Как пошутил много лет назад известный ученый овощ (для нас, как для жителей этого королевства, его имя осталось неизвестным): " Есть ли что-либо общее между Лохнесским чудовищем, снежным овощем и этикой бизнеса?" Ответ был таков: "Есть: многие сомневаются, что все перечисленное существует в действительности".
Подданные королевства, где правил Лимон, вполне верили и в Лохнесское чудовище, и в снежного овоща, но слышать не слыхивали про этику бизнеса. За пределами королевства дело обстояло с точностью до наоборот. Они были очень мелочны и корыстны, эти иностранные овощи. И все время боялись, что их обворуют или отдадут не все, что взяли в долг. Просторы же королевства к мелочности не располагали, а потому среди местных чиновников воровство по мелочи считалось плебейством.
Жизнь так бы и текла этим привычным порядком, но однажды, к удивлению Боровика, альпийские троллиусы (очень, милые, кстати, растения, а не злобные тролли, которых вы себе представили) стали настойчиво зазывать его в свою республику. Вообще-то Боровик был гриб очень любознательный и с удовольствием посетил бы знаменитый Банковский Союз, великолепный замок в Туне или древний монастырь Санкт-Галлен с его архитектурными богатствами Каролингского Возрождения.
Но туристический маршрут, разработанный альпийскими троллиусами для Боровика, включал только посещение овощехранилища кантона Женева, больше напоминавшего тюрьму. Или полукантона Аппенцелль-Инерроден. Посудите сами, уважаемый читатель, стали бы вы ехать в столь отдаленные места, чье название вы даже не можете выговорить? Боровик был сколь любопытен, столь и осторожен. И сразу же отказался от этого нелюбезного приглашения.
Но коварные иностранные овощи считали, что Боровик должен быть изолирован от общества, а не посещать разные страны. Поскольку в родном королевстве его все любили и не собирались ограничивать свободу его передвижения, иностранные плоды решили заманить Боровика в ловушку.
Воспользовавшись его доверчивостью с одной стороны, и любовью покушать с другой, они пригласили этого высокопоставленного гриба на рокошный ужин по поводу замены заокеанского президента Маиса на президента Бриоша-младшего (Не исключено, что Маиса поменяли именно затем, чтобы схватить Боровика, но кто же мог разгадать столь изощренный обман?)
Сей обман больше всего возмутил даже не самого Боровика, а еще одного любителя вкусно перекусить - Черного Трюфеля. "Позвали отобедать, - возмущался он, собрав вокруг себя толпу поганок, - И что? И где он теперь будет есть?"
Поужинать Боровику в этот день действительно не удалось. Вместо этого он был отправлен в Бруклинское овощехранилище. Овощехранилище Боровику очень не понравилось. Здание отличалось самой незатейливой архитектурой - в отличии от родного дворца, двор украшали только несколько рядов колючей проволоки и шесть безымянных вышек наблюдения.
В королевстве тотчас же развернулась кампания по вызволению Боровика из застенков Бруклинского овощехранилища. Министры не успевали посылать за океан ноты протеста и угрозы тамошним овощам принять адекватные меры, то есть кого-нибудь тоже арестовать. Взрослые овощи собирали подписи за освобождение Боровика, а их дети, маленькие Фасолинки, Томатики и Клюковки, рисовали для него яркие рисунки с трогательными подписями.
И только принц Лимон хранил молчание. Может, он не слишком разбирал полутона, но черное от белого в этом деле отличал прекрасно: Боровика обвиняли в мицелиус коррупциус и в нарушении этики бизнеса. Это были серьезные обвинения, испортившие не одну карьеру. Принц был его учеником и никогда не забывал об осторожности.
Между тем, проведя пару недель в затхлом воздухе овощехранилища Боровик стал портиться. А потому из Бруклинского овощехранилища был поскорее передан альпийским троллиусам. Но это уже совсем другая история.
| МОЛ, №2 (33), 2005 |