ИЗ ЦИКЛА «ПАМЯТИ МОСКВЫ»

Бывший Хитров рынок

Здесь гулял загадочный
дядюшка Гиляй.
Было криминально здесь
сотню лет назад.
А теперь всё замерло,
патиной покрылось.
Бывшие ночлежки –
мой Вишневый Сад.

В пику Буревестнику –
всплытие со дна.
Ныне нам Хитровка
для души дана.
Дворники заросшие,
новых русских нет.
Выщерблены стены
и в подвалах – свет.

Как любить мне боязно
эти уголки!
Старая, болезная
здесь живет Москва.
Только б их не тронули,
не отреставрировали,
только бы хватило
годика на два!

Тополя с сережками
ветки уронили.
Вытоптана серая,
чахлая земля.
Запах штукатурки,
сырости и гнили.
- Господи, помилуй,
Родина моя!

* * *

…Они отнимают небо
у ветра и птичьих криков,
у веток и лунного света,
у ангелов и у меня.

Они отнимают небо,
возводя Вавилонские башни
из долларов и амбиций,
из кирпичей и зеркал.

Они отнимают небо,
вздымая фаллосы власти.
Они покоряют Бога,
громоздя купола святош.

- Но долго они не протянут.
Разверзнутся автостоянки,
вострубит последний ангел,
и кончится Эра Зла.

Зверь выползет из Мавзолея,
а небо вернется на небо,
и добрый апостол гаркнет:
«Welcome to heaven, братва!»

Весення прогулка по центру

Хожу по руинам.
Разглядываю пепелища.
Несколько детей оживляют
скорчившийся пейзаж.
В спутницах у меня –
серьезная грустная девочка.
Уцепилась за мою руку.
-Я, когда мне было шесть лет.

-Смотри, смотри, и запомни:
Центра больше
не будет.
Брошенные, населенные
только офисами дома.
Теперь здесь на окнах –
решетки.
Повсюду –
железные двери.
Теперь здесь нельзя прорваться.
Теперь здесь дороги нет.

…А на месте автостоянки
прежде был старый домик.
А этот – отреставрировали.
Право, лучше б снесли.

..Весна издыхает конкретно
среди чужих экскриментов.
Дворики, дворики, дворики…
-Решетки. Секьюрити. Банк.

Гетто для новых русских.
Для старых – все тоже гетто.
-Отчаянно зеленеют
ветки обрубленных пней.
…По руинам и пепелищам,
по задворкам чужого Арбата.
-Ах, бросьте ныть,
Булат Шалович –
все гораздо страшней!

Торчит новодел стеклянистый.
Помойки воняют рыбой.
И призраки
не вернутся:
секьюрити не велит.

Чужие в окошках люди,
и нету моих деревьев,
правительство едет в Кремль,
и только рычит проспект.

-Ах, Марина Ивановна,
Мы с Вами соседи по дому.
Но там теперь Ваш музей,
А дома – а дома нет.

…Руины и пепелища.
Катаются дети на роликах.
И во дворе литмузея
харкает пьяный мужик.
А в бледном весеннем небе
висит над Москвой проклятье:
Спаситель стучится в свой Храм,
но там не нужны бомжи.