– Стой, – кричу водителю Сашке, – стой!
Водитель от неожиданности вздрогнул и тормознул так резко, что наша отечественная «ВАЗ-2103» встала на дыбы, как конь. А Сашка от испуга еще и газ сбросил тут же. Моя машинка юльнула хвостом на обочину, да так, что и у меня, мама родная, по шкуре мурашками волнительность запечатлелась
– Так нельзя, – с укором в голосе, но, как можно спокойнее, произнес Сашка. – Так и башка в кювет улетит.
– Сашенька, – шепчу я дрожащим от испуга голосом, – а как можно? Как? Смотри красота вокруг какая!
– Я сегодня первый раз за руль сел, – говорит шофер и в глаза мне не смотрит. – Считай, сегодня у меня трудовая биография началась. А вы … – он хотел еще что-то сказать, но вместо этого открыл дверцу легковушки и вышел из машины,
– На, тебе, – вслух сказала я, – ни за что, ни про что парня обидела, – и я тоже хлопнула замком дверцы.
Сашка стоял на обочине дороги и смотрел вдоль, через хлебное поле.
Моя рука невольно потянулась к плечам юноши. Хотелось по-матерински успокоить, возрадовать, вдохновить… Потянулась, да тут же и застыла в оцепенении, не получая больше импульсов от сердца и ума моего, которые в эту самую минуту буквально поглотила бескрайность и красота поджаренных солнцем пшеничных зерен.
Забегали мои глазоньки по золотистой поверхности спелых колосьев из края в край. Прямо от ног моих вперед взор несется в безграничность.
Почитай гектар сто, не меньше, у ног лежит и на одного светлого, тем более, зеленого пятнышка не видно. Колосится хлеб, стучат спелые колоски друг о дружку, как накрахмаленные, будто к празднику готовятся. А то?! Завтра агрономы технику подгонят и закипит работа.
Возгордилась душа за труд хлеборобский. Но почему земледельцы называют эту работу «битвой» за урожай? Как грубо! Вот она пшеница! Стоит и золотом светится. Богатющий наряд ее, стройность стана необыкновенная, убор головной иначе, как короной, не назовешь…
– К шелесту, к шелесту ее прислушайтесь! – поет моя душа.- Она же сама просит аграриев взять ее всю до последнего зернышка. Сама еще и благодарить будет за это цельный год караваями, бубликами и кашами.
Ну, конечно же, это не битва за урожай, а скорее содружество человека с великой природой, признание обоюдной силы и характера.
– Ф-ы-ы-ф-ф-ф-ф, – втянул носом воздух водитель Сашка. Вдохнул так много, что грудь его колесом пошла и плечи вверх вместе с руками взметнулись.
– Красота! – выдохнул Сашка полной грудью и не отошел, а тут же остался стоять на обочине.
Лучшего не бывает, Сашенька, – и я тоже вобрала в себя, как можно больше, полевого воздуха и у меня тоже грудь колесом пошла, и руки, как крылья, вверх взметнулись
– Богаче нашей уральской земли не видела я за всю свою жизнь, – сказала я на выдохе и, вдруг, всеми присосками языка своего ощутила вкус хлебный, как пахнет он в зернохранилищах на сушильном агрегате.
– Откуда бы? – думаю и еще больше вдыхаю и еще больше восторгаюсь, понимая, что улавливаю запах спелой пшеницы. И уже ни носом, а ртом воздух хватаю, насытиться тороплюсь.
– Красота, Сашка! – кричу в никуда и будто радость мою, как эстафету, поле приняло, потому что заволновалась его поверхность, зарябила гладь хлебная, забегали кругами и переливами колосья.
На колени встала. Обеими руками, сколько смогла, обхватила колосья и поцеловала.
А колос?! зернышко к зернышку, величиной с ладонь, да не мою, а настоящую, мужицкую и хлеборобскую будет. Хлебушек мой! Что может сравниться с богатством и целомудренностью твоей? Золото? Платина? Жемчуг?
Ничто так не греет душу, как прикосновение к зернышку! Ни что не дает такую живительную силу человеку, как краюха хлеба! Ничто так не удовлетворяет нас в труде, как урожай! И это с рождения глубоко есть в подсознании нашем.
Недавно внук ко мне приезжал, а в доме шаром покати, ничего деликатесного.
– Пойдем, – говорю, – в магазин и купим что-нибудь вкусненькое.
– Нет, – отвечает внук, девять лет отроду, – не пойдем. У тебя же хлеб есть, значит, сыты будем.
Хлеб! Нам без него ни быть, ни жить и расти невозможно! А коли так, то рукам, взрастившим его, низкий поклон. И пусть от дедов и отцов, от матерей передается каждому россиянину любовь к русскому полю, в которое по весне руки хлеборобские зерна кладут.
2005г.
| МОЛ, № 3 , 2006 |