Константинов Владимир Николаевич

"Стаканчики граненые упали со стола"

В купе поезда нас было трое. Я, молодая женщина лет тридцати и пожилая армянка, еще сохранившая следы былой красоты.
Бодрая, говорливая, она сразу же расположила нас к себе. Звали ее Сусанной Георгиевной. Говорили о литературе, музыке. Неожиданно армянка запела старинный русский романс. У этой пожилой дамы голос звучал по-молодому, ярко и задушевно. Потом она спела романс известного армянского композитора и в заключение исполнила нехитрую песенку двадцатых годов: «стаканчики граненые упали со стола, упали и разбилися, разбита жизнь моя...» Она помолчала, глядя в окно на проносившиеся мимо заснеженные поля и, наконец, повернувшись к нам, поведала свою историю.

Родилась она в Ереване в интеллигентной семье старой закалки. Детство и юность пролетели, как светлый миг. Из шустрой девочки-проказницы она превратилась в красивую девушку, на которую заглядывались парни. Но ей нравился парнишка с соседней улицы. Светловолосый, голубоглазый (встречаются и такие армяне), он полюбился не только ей. Гаянэ - девочка из параллельного класса - просто бегала за ним. Но он влюбился в стройную Сусанну и часто присылал ей записочки - невинные, чистые, восторженные... Встречались они тайно, ибо ее семья, несмотря на свою интеллигентность, очень блюла старинные законы. Вместе они частенько бегали на быстрый Раздан, в котором отчаянный Вираб, так звали парнишку, купался. Когда удавалось, бродили по тенистым аллеям городского парка, а если встречались утром, бежали на какую-нибудь возвышенность и оттуда любовались величественным Араратом.
Но неожиданно ее семья переехала на новое место в Баку. У ее отца был почитаемый старший брат, который давно жил в столице Азербайджана, занимал солидную должность в системе торговали. Именно он уговорил младшего брата переехать к нему. Для Сусанны началась новая жизнь. Но с Вирабом она переписывалась. Скоро из армии вернулся ее двоюродный брат Ашот. Она его давно не видела, почти с самого детства. Ашот был крепким спортивным парнем, довольно симпатичным. Отцы-братья когда-то поклялись поженить Ашота и Сусанну. «Теперь-то, — вспоминала Сусанна Георгиевна, — этих «диких» законов нет, но тогда такое могло произойти не только в мусульманских семьях, но и у нас, армян. Делалось это для того, чтобы богатство рода не уходило на сторону». Сколько было слез с ее стороны, сколько было споров Ашота со своим отцом - ничего не помогло.
— Клятву нарушать нельзя, — твердили их отцы и стояли на своем.
Парень хотел было уехать, но отец пригрозил ему проклятьем. И состоялась свадьба.
Жених и невеста были словно потерянные. В их глазах таилась такая тоска, что понимающим и сочувствующим им людям было больно смотреть. Но ничего этого не видели или не хотели видеть их подвыпившие отцы.
Брачная ночь для молодых стала мукой. Шло время. У Сусанны родился первенец-мальчик. Ему было девять лет, когда грянула Великая Отечественная война. Ашота в 41 -м году призвали в армию. Он воевал храбро, был награжден орденами и медалями, но вернулся из кровавой бойни раненым.
Через год родилась девочка. Но даже это не пробудило в их сердцах любви. Они просто уважали друг друга.
Ашот скончался неожиданно, когда их сын учился на пятом курсе института. Чтобы поднять детей, вдове пришлось трудиться за двоих.
Как-то ей пришло письмо из Еревана. Она машинально открыла конверт, начала читать, и сердце чуть было не остановилось. Письмо было от Вираба. Оказывается, он через знакомых все время следил за ее жизнью, но вестей о себе не подавал: зачем ворошить прошлое, невосполнимое? Он писал, что у него тоже беда - умерла жена, Гаянэ, оставив ему троих дочерей. В конце письма были приведены запавшие в сердце строчки: «Стаканчики граненые...» Когда-то Вираб пел ей ту песенку под гитару. И вот теперь простенькие слова всколыхнули в ней память о прежней безоблачной жизни и о светлой, как весеннее утро, любви. Она ответила ему. А осенью он приехал в Баку. Конечно, время изменило их, но, видимо, души их стремились друг к другу, а встретившись, слились воедино... Она, как юная девушка, стесняясь родственников, тайно бегала к нему на свидания в гостиницу, где он встречал ее цветами. Вскоре она переехала к нему Ереван.
— Не поверите, но солнце засияло для меня, как в юности. Я словно родилась заново, — говорила Сусанна Георгиевна, и глаза ее по-молодому блестели. — Каждый день с ним, моим Вирабом, да что там день, каждый час, каждая минута сверкали, как бриллиант. Господь подарил нам тридцать лет безмерного счастья. От Вираба я родила дочь. Ей теперь двадцать восемь лет, и от нее у меня двое внуков.
Сусанна Георгиевна надолго задумалась, и мы тоже молчали, стараясь не вспугнуть ее воспоминания. Наконец она, встрепенувшись, сказала; «Вот уже целый год нет со мной моего бриллианта. Ушел из жизни Вираб. Он ведь тоже был тяжело ранен на фронте, и последние годы его держала на земле только любовь... — вздохнув, продолжила: — Частенько снится, зовет к себе. Но, наверное, рано еще мне к нему. Внуки и правнуки меня никак не поделят. Вот и езжу к ним из одной семьи в другую. Сейчас еду к сыну, он у меня известный хирург».