Г. Готовцев

Моё святое ремесло.

В истории нашего Отечества есть много священных страниц. Это и подвиги Александра Невского, и Куликовская битва, и Ополчение Минина и Пожарского, и Отечественные войны. Есть священные страницы и в истории нашей литературы. Мы гордимся и «Словом о полку Игореве», и «золотым веком» русской поэзии. Мы любим «серебряный век». И, конечно же, Гоголя, Чехова, Толстого, Достоевского и Булгакова. Однако и история не всегда бывает благодарной, и нередко, если и не забывает некоторых своих полководцев, поэтов и писателей, то несправедливо недооценивает их по достоинству и уделяет им очень мало внимания, постепенно стирая из памяти потомков. Не будем перечислять всех недооценённых, а поговорим в данном случае именно о знаменитой, самобытной и талантливой русской поэтессе Каролине Павловой.

Каролина Карловна Яниш родилась в Ярославле 1807 году в семье обрусевшего немца, врача и преподавателя физики и химии знаменитой Медицинской академии, находящейся в Москве, куда семья сразу же после рождения Каролины и переехала. Очень богатой по тем временам эту семью назвать было нельзя: небольшой дом в Москве и усадьба в Смоленской губернии. Однако дядя Каролины был человеком очень состоятельным и потому оказывал влияние на судьбу всей семьи, пользуясь её материальной от него зависимостью. И хотя Каролина рано начала писать стихи, причём вначале даже не на русском языке, а на немецком и французском, она стала истинно русской поэтессой, несмотря на то, что её творчество пришлось на нелёгкий период в судьбе русской поэзии. И причин здесь было две. После разгрома восстания декабристов и воцарения Николая I, с его цензурой, жандармами, чиновничьей бюрократией и запущенностью в хозяйстве страны, что как следствие привело к отсталости России в военном отношении и к поражению в Крымской войне, передовая Россия долго оставалась в растерянности. Проявленный в войне героизм солдат, офицеров и адмиралов ничего не решил, и никто уже не верил в возможность преобразования России к лучшему.

На смену «золотому веку», по словам Шевырева, пришёл век-торгаш, и все произведения словесного мира, рассчитанные на торговые обороты, привели к тому, что вдохновение поэтов умолкло, и наступил упадок. «Феб не внемлет звуку металла!» - образно заявлял Шевырев. Ну а вторая причина чисто хронологическая. Закончился «золотой век» дворянской поэзии, век разночинцев ещё не наступил, а «серебряный век» был ещё только в зачатке. Именно в этот период и творила Каролина Яниш, ставшая по мужу в 1837 году Павловой. Впрочем, так случилось, что именно этот период России и ознаменовался тем, что на смену поэтам пришли поэтессы: Каролина Павлова, Евдокия Ростопчина, Юлия Жадовская, моя дальняя родственница из предков Анна Готовцева и другие.

Личная судьба Каролины Карловны разделилась как бы на три периода. Первый – это знакомство с Адамом Мицкевичем, взаимная любовь и печальный, но дружественный разрыв по вине надменного дяди, который был категорически против связи племянницы с польским, к тому же мятежным поэтом. Однако встречи влюблённых продолжались в России ещё долго. Познакомились они в Москве. Мицкевич учил Каролину польскому языку. Он потом часто приезжал в Москву и в Петербург. О предстоящем свидании Мицкевич писал в альбом Каролине Яниш, сравнивая свой приезд к ней с полётом перелётных птиц. Её стихи на немецком языке Мицкевич как-то забрал с собой и подарил Гёте. Тот не просто был от них в восторге, но держал их на столе как настольную книгу.

Второй период – замужество за писателем Н.Ф. Павловым. Николай Филиппович, не смотря на наличие у него передовых взглядов, вёл себя как настоящий крепостник: когда требования крестьян угрожали его интересам, вызывал войска для усмирения. Да и сама женитьба его на Каролине была корыстной, и он признавался сам, что женился на деньгах. (Каролина Карловна после смерти богатого дядя получила большое наследство). Семья была обречена на разрыв, который и произошёл в 50-х годах. Однако двойственность мировоззрения гражданской позиции мужа сильно повлияла на будущий характер, проблематику и фабулу стихов Каролины Павловой. Она уже редко верит в искренность и сострадание писателей и поэтов к несчастным и угнетённым, считая это часто просто данью моде. Однако при всём своём сострадании, не верит она и народу, который ещё недостаточно просвещен и потому может отречься от своего вождя и учителя в любой момент, предать его, и учинить дикий произвол, пользуясь безнаказанностью и вседозволенностью. В поэме «Разговор в Трианоне» спор ведут Калиостро и Мирабо. Причём Калиостро здесь выведен, как сын вечности, свидетель многих событий мировой истории прошлого. Мирабо же – романтик, сын века, уверенный в успехе своего дела и торжества светлого будущего. Калиостро приводит примеры из жизни Моисея, Рима и Христа, говоря о тщетности любых идеалов и психологической слабости, как человечества, так и отдельного человека.

Однако для Каролины Павловой этот скептицизм вовсе не оправдывает установившегося права разделения людей на господ и рабов. Она искренне радуется отмене крепостного права.

А в России в это время цепляются в схватке западники и славянофилы, не подозревая о том, что конца этой схватки так не будет. Каролина Павлова по своим взглядам примыкает к славянофилам. Возможно, причиной этому стало её знакомство с Утиным, студентом Дерптского университета, позже ставшим выдающимся профессором в Петербурге. Утин был моложе Павловой почти на двадцать лет, и взгляды передовой студенческой молодёжи не могли не повлиять на восприимчивую натуру поэтессы. Это стало третьим периодом её жизни и творчества. Об особой судьбе России Павлова рассказывает в своём стихотворении «Разговор в Кремле».

Москву Каролина Карловна любила страстно, как истинно русский человек. Однажды вдохновлённая видом Москвы с Воробьёвых гор она написала прекрасное стихотворение «Москва». Вот отрывок из него:

Конечно, трудно и почти невозможно рассказать о Каролине Павловой коротко. Из всего написанного может сложиться впечатление, что названная поэтесса есть поэтесса разума, а не чувства, есть поэтесса философии, а не образов. Это будет ошибкой. Как поэт-лирик она великолепна, была любимой поэтессой Марины Цветаевой. Особенно Цветаева любила строки:

Каролина Павлова прожила довольно долгую жизнь, но судьба её сложилась так, что интерес читателя к её поэзии уже в 50-х годах XIX века был утерян, и она была забыта. В гражданской поэзии её стали вытеснять Н.А. Некрасов, Д. Минаев и В.Курочкин, а любовной лирике – Ф. Тютчев и А. Фет. Да и сами писатели и редакторы считали её творчество «женским вторжением в мужскую поэзию». Подобное отношение чуть было не стало для неё трагедией, если бы не случайное вмешательство А. Гумбольдта, известного немецкого ученого. Он предлагает К. Павловой перебраться в Германию и заняться переводами иностранных поэтов на русский язык, а русского читателя знакомить с творчеством современных европейских поэтов. Именно поэтому последние её годы прошли в Дрездене, куда она попала вовсе не как эмигрантка. Её патриотизм не мешал ей быть человеком толерантным и интернациональным. И в Дрездене она занималась переводами русских поэтов на немецкий, французский, и английский, а российскому читателю подарила стихи немецких, английских и французских поэтов в своём русском переводе: Шиллера, Шамиссо, Рюккерта, Гейне, Байрона, Скотта, Т. Мура, Шенье, Мольера и Гюго. Умерла в 1893 году в Клостервице, близ Дрездена.