Сергею, Наталье, Константину Сергеевичу
Вокруг нашей деревни гремела война. Однажды пришли в наш дом разведчики, рассказывали о том, что скоро наши победят фашистов. Мать сварила рассыпчатую картошку, поставила на стол парящий чугунок и деревянную солонку с крупной серой солью. Мы — четверо пацанов и сестра — вместе с разведчиками ели картошку, а мать глядела на всех нас, слушала разговоры и часто утирала слезы.
В полночь разведчики уехали. Началась бомбежка. Один раз так грохнуло, что меня от стены отбросило на середину кровати. Я испугался войны, но не заплакал. Мать вышла на улицу, проверить, не загорелся ли наш деревянный покрытый соломой дом. Все пятеро мы сбились в кучку как котята, накрылись с головами одним одеялом. По взрывам считали бомбы. Насчитали двенадцать штук. Окна были черные. Значит, пожара в деревне не было.
На рассвете в нашей деревне появились кавалеристы. Мы высыпали на улицу. К нашему дому на рыжей приземистой лошади подъехал командир. Мы окружили его. Вениамин, наш старший брат, спросил его про бомбежку.
— От страха бомбят. На нашу часть двенадцать штук сбросили и ни одна не попала. Зря ям на полях наделали.
— Дядь! Зовут тебя как?
— Капитоныч. Саперы мы.
— Может у тебя пилотка запасная есть? — спросил Вениамин.
— Найдется! — весело отозвался на просьбу Капитоныч. — Держи!
Моему брату было семнадцать лет — скоро самому надо уходить в армию. Пилотка оказалась великоватой, но зато на ней была настоящая военная звездочка. Вениамину мы завидовали. Я тоже осмелился и сказал:
— Капитоныч! Дай мне саблю!
Капитоныч недоверчиво поглядел на меня, и очень удивился:
— Ты еще пацан. Подрастешь — тогда получишь.
— А ты долго тут будешь?
— С неделю, а то и с месяц.
— Ну что ж. Тогда я подрасту.
Капитоныч засмеялся и сказал:
— Расти!
Мне шел уже шестой год...
Я не спускал глаз с Капитоныча. Становился на пальчики ног, чтобы дотянуться до Капитонычевой сабли. Когда Капитоныч спрыгнул с лошади, он разрешил мне потрогать всю саблю.
— Тяжеловата? — спросил он.
— Ничего!
Капитоныч разговаривал с нами и в то же время отдавал разные приказания солдатам, и тогда я понял, что он — настоящий главный командир, про которых в кино показывают. Капитоныч быстро расставил солдат по деревенским домам и у каждой хозяйки спросил, сможет ли она накормить их. Картошка и молоко в домах еще были. Да и кухня к вечеру должна догнать солдат. Мы стали переживать, что очень долго, до самого вечера не будет у красноармейцев настоящей еды. Вениамин наш вдруг сорвал с головы пилотку и по-командирски крикнул:
— Ребята! Айда на речку — рыбы наловим! Нажарим не хуже ихней кухни!
Все согласились,а Капитоныч остановил нас вопросом:
— В вашем пруду есть рыба?
— Карась жил. Теперь не слышно.
— На удочку карась не пойдет...
— Да и не нужна удочка. Жалко, что вода холодновата. Солнца нету.
— Капитоныч объяснил, что он хочет в пруд бросить гранаты, и что после взрыва умеющие плавать ребята будут вылавливать оглушенных карасей.
Девчонок от пруда прогнали совсем. Нас Капитоныч спрятал за земляную плотину пруда, в овраг, прорытый сточными весенними водами. Сам он одну за другой бросил в пруд три гранаты и упал на землю. После третьего взрыва мы выскочили из оврага и увидели высокий опадающий столб воды. Крупные водяные шарики долетели до самой плотины. Было страшно, но ребята наперебой по-бросались в пруд. Капитоныч позвал солдат. Прямо на плотине они разожгли костер. Наварили ухи. Женщины из домов принесли хлеб, молоко и картошку. Солдаты сами ели и нас угощали. Уха получилась вкусная. Когда солдаты наелись, они достали из-под ремней пилотки и каждый на свой манер стали прилаживать их на головы. Потом сполоснули горячей водою котелки и ведра. Капитоныч от имени всех солдат сказал спасибо деревенским женщинам и объявил «тревогу». Через минуту у пруда никого не осталось, а вскоре запылили солдаты дальше по серой сухой дороге. Капитоныч ехал впереди. Увидев его,я вспомнил про обещанную мне саблю. Побежал за ним.
— Капитоныч! Ка-а-питоныч!! — задыхаясь, кричал я. — Ка-а-пито-о-ныч!!!
Больше я ничего не смог крикнуть. Капитоныч не услыхал меня и не остановился.
Меня догнал старший брат Вениамин и насильно притащил плачущего домой.
— Не приставай к командиру. Он саблю для тебя в амбарную отдушину бросил. Пусть она полежит в подполье. Вырастешь — тогда ее сам достанешь.
Через год Вениамина забрали на войну. Его легенда о сабле Капитоныча надолго осталась в памяти деревенских мальчишек. Не один раз проволочными металлическими крючьями пытались мы выудить из-под амбара красноармейскую саблю.
Безуспешно.
Позже, будучи уже совсем взрослыми школьниками, мы взломали полы в амбаре, переворошили тщательно всю подпольную труху.
Саблю не нашли.
Помню, кто-то сказал:
— Твой брат взял ее на войну. После победы вернет нам Капитонычеву саблю.
| МОЛ, № 5 , 2007 |