Князь С.П. Трубецкой – один из самых известных лидеров движения декабристов. Кажется, что биография его хорошо изучена. Он был основателем Союза спасения, председателем и блюстителем Коренного совета Союза благоденствия, принимал участие в написании знаменитой «Зеленой книги» - устава Союза благоденствия. Перед восстанием 14 декабря Трубецкой был избран «диктатором», но на площадь не явился.
Однако, если попробовать восстановить его служебную карьеру, окажется, что в ней много неясного. На первый взгляд его послужной список типичен для своего времени. Поступив на службу в 1808 году, в составе лейб-гвардии Семеновского полка он участвовал в Отечественной войне 1812 г. (Бородино, Тарутино, Малоярославец) и заграничных походах русской армии (Люцен, Бауцен – награжден орденом Анны 4 степени, Кульм – награжден орденом Владимиром 4 степени с бантом, прусским орденом Пурлемерит («За достоинство») и Железным крестом, Лейпциг). В «битве народов» под Лейпцигом был ранен. По итогам компании получил чин поручика.
Послевоенная карьера князя Трубецкого выглядит вполне успешной. Служил он в самых привилегированных гвардейских полках – Семеновском и Преображенском, исполняя при этом должность старшего адъютанта Главного штаба. Вскоре по возвращении из заграничного отпуска он получил чин полковника гвардии.
О пребывании Трубецкого за границей известно очень мало. В мемуарах он предпочел об этом умолчать, в показаниях же на следствии утверждал, что за границей жил только в Париже . Однако анализ имеющихся документов заставляет усомниться в правдивости слов князя. Во-первых, есть указания на то, что Трубецкой был в Женеве .
Во-вторых, обращает на себя внимание отсутствие сведений об отпуске в формулярном списке князя. Найти подобную запись о «Семеновского полка капитане князе Трубецком» в «Высочайших приказах о чинах военных» за 1819 г. также не удалось. Между тем, оформление отпусков строго отслеживалось и все они должны были с необходимостью отмечаться в послужных списках офицеров. Отпуск мог предоставляться на срок не более 4-х месяцев. В противном случае военнослужащий должен был просить об увольнении от службы . Отпуск Трубецкого этим правилам не соответствует. Срок отпуска намного превышает четыре месяца. Князь пребывал за границей с июня 1819 года по сентябрь 1821 года.
Прошение об отпуске было подано 5 июня 1819 г. , что также противоречило установленным правилам, согласно которым время отпусков определялось с 1 сентября по 1 апреля . Трубецкой просил отпуск «для излечения болезни», но не во Францию, а «отправиться на том фрегате, который назначается к отъезду в Англию» . В отпуске было отказано, на том основании, что император «не изъявил всеподданнейшего соизволения, предоставляя вам лечиться здесь» (то есть в России).
Тем не менее, уже 26 июня Трубецкой покинул Петербург. Перед отъездом он написал письмо своему приятелю, князю А.Н. Оленину, президенту Академии художеств, где сообщал: «В одиннадцать часов мы будем на пароходе и как скоро взойдем на фрегат, то эскадра примет якорь» . Пароход в России того времени курсировал по маршруту между Петербургом и Кронштадтом. Из Кронштадта в начале июля 1819 года отплывала эскадра, состоящая из четырех кораблей, которые отправлялись в кругосветные плавания. Это были экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена – М.П. Лазарева, на шлюпах «Восток» и «Мирный» и М.Н. Васильева – Г.С. Шишмарева на шлюпах «Открытие» и «Благонамеренный» . Маршрут обоих плаваний пролегал через порт Портсмут в Англии. Факты заставляют предположить, что Трубецкой был на одном из этих кораблей.
За полтора месяца до своего отбытия за границу Трубецкой был назначен старшим адъютантом Главного штаба. При этом в его назначении был заинтересован сам император . Среди обязанностей старшего адъютанта Главного штаба было выполнение полицейских функций в армии, то есть фактически секретный надзор за офицерами . В военной истории известны случаи, когда под видом отпуска военные исполняли секретные разведывательные поручения . По всей видимости, подобной деятельностью занимался за границей и Трубецкой.
После выполнения возложенной на него задачи, Трубецкой, действительно, поехал во Францию, где женился и жил какое-то время до своего отъезда в Россию. В августе 1820 г. из Парижа он написал письмо другому лидеру тайного общества Н.И. Тургеневу, где сетовал, что не успел писать к нему из Лондона и что теперь «живет тихо» . Комментируя это письмо, биограф Трубецкого В.П. Павлова, отмечала: «Письмо свидетельствует о том, что Трубецкой, в бытность за границей, был в Лондоне, о чем на следствии он умолчал» . Действительно, Трубецкой о своей деятельности за пределами России предпочитал на следствии не говорить, следствие же предпочитало его об этом не спрашивать. Раскрыть причину такого «умолчания» Павловой не удалось. В свете вышеописанных фактов она становится ясна.
По возвращении в Петербург, которое случилось через год после знаменитой Семеновской истории, капитан Семеновского полка князь Трубецкой, числился уже капитаном Преображенского полка. 24 января 1821 г. вышел приказ Императора, согласно которому Трубецкой, как и все офицеры полка, не находящиеся на момент событий в строевой службе, то есть служившие адъютантами в различных подразделениях военного ведомства, был переведен в гвардейский полк (а не в армейский, как это было для всех остальных офицеров полка). Но только Трубецкой был переведен в полк, катирующийся в гвардии наравне в Семеновским – Преображенский , где вскоре (1 января 1822 г.) получил чин полковника. Приказ о переводе вышел во время пребывания князя за границей, что было бы категорически невозможно, если бы он, действительно находился в отпуске, а не на действительной службе.
В 1824 году в 1-й армии разгорелся скандал, центральной фигурой которого был командир 4-го пехотного корпуса, знаменитый герой Отечественной войны 1812, генерал от кавалерии Н.Н. Раевский. Для расследования дела в Киев был послан генерал от инфантерии Ф.Ф. Эртель, который в своих рапортах подозревал существование в Киеве масонской ложи, продолжавшей свои собрания, вопреки указу царя о запрещении в России масонских лож .
В ходе следствия выяснилось, что «Коль скоро воспоследовал указ 1822 года августа 1-го, о закрытии тайных обществ тот час Киевские ложи прекратили свое существование … Но отставной из артиллерии генерал-майор Бегичев тот час по уничтожении масонов, прибег к отрасли масонского заговора, то есть: … открыл магнетизм, которому последовал и г. генерал Раевский со всем усердием, даже многих особ в Киеве сам магнетизировал» . Действительно, генерал Раевский увлекся так называемым «животным магнетизмом», очень популярным в то время как в Европе, так и в России. Известный мемуарист Ф.Ф. Вигель писал: «Лет двенадцать не было уже в Киеве военного или генерал-губернатора. Первенствующею в нем особою находился тогда корпусный командир, Николай Николаевич Раевский, прославившийся в войну 1812 года. Тут прославился он только тем, что всех насильно магнетизировал и сжег обширный, в старинном вкусе, Елисаветою Петровной построенный, деревянный дворец, в коем помещались прежде наместники» .
Генерал Раевский, как старший воинский начальник в Киеве, где располагался штаб 4-го пехотного корпуса, за отсутствием там в тот период военного губернатора, должен был следить за порядком и «состоянием умов». Однако он мало интересовался делами, в результате чего в Киеве процветало так называемое кормчество, то есть производство и продажа вина в обход Киевского винного откупа В России, как известно, существовала винная государственная монополия, нарушение которой считалось преступлением. Кроме того, киевские жители, среди которых был родной брат киевского обер-полицмейстера Дурова, почти не скрываясь, увлекались картежной игрой, также строго запрещенной законами .
В результате разбирательства Эртеля, в ноябре 1824 г. Раевский был уволен в отпуск «для поправления здоровья», что фактически означало отставку. На его место был назначен генерал от инфантерии князь А.Г. Щербатов. Одновременно на должность дежурного штаб-офицера 4-го корпуса был назначен полковник Трубецкой. Со Щербатовым Трубецкой, судя по всему, познакомился еще за границей, в одном из парижских салонов, которые они оба посещали . Позднее генерал станет ключевой фигурой в революционных планах декабриста .
Примечательно, что Трубецкой получил эту должность «в обход» «протеже» начальника штаба 1-й армии генерал-лейтенанта К.Ф. Толя капитана лейб-гвардии Егерского полка Каховского, служившего адъютантом командующего армией Ф.В. Остен-Сакена . При чем Каховский не был назначен на том основании, что он, будучи адъютантом командующего 1-й армией, не находится во фронте, а император «высочайше отозвался, что вообще, а при 4-м корпусе особенно, по расположению оного в Киеве, находит нужным иметь дежурного штаб-офицера, знающего твердо фронтовую службу» . Трубецкой тоже не служил во фронте с момента своего назначения старшим адъютантом Главного штаба, то есть с середины 1819 г. Однако его назначение состоялось. Очевидно, что князь получил эту должность не случайно. В «разгулявшемся» Киеве был нужен опытный офицер с навыками разведчика, который бы мог обнаружить и пресечь любой беспорядок и своевольство, тайные собрания и масонские ложи.
Прямой обязанностью Трубецкого, как дежурного штаб-офицера корпуса, как и дежурного генерала армии было «наблюдать за охранением благоустройства и истреблением бродяжничества, непозволительных схобищ, игр, распутства и малейшего ропота против начальства» . Трубецкой принял от Эртеля судное дело о кормчестве и стал надзирать за производством по нему . Эртель вскоре умер в Могилеве, где располагалась штаб-квартира 1-й армии и все полицейские функции в Киеве легли на Трубецкого.
Сам Трубецкой, переводясь на юг, преследовал определенные личные цели. Объясняя на следствии странный с точки зрения обычной логики шаг (для гвардейского полковника перевод в Киев, в провинцию, был серьезным понижением статуса), он утверждал: «Хотел я показать членам, что я имею в виду пользу общества, и что там я могу ближе наблюдать за Пестелем», «я намерен был ослабить Пестеля» .
П.И. Пестель много лет служил на юге, во 2-й армии, где после распада Союза Благоденствия основал Южное общество. Именно в Пестеле князь видел своего главного конкурента, способного отобрать у него лавры организатора русской революции. Впрочем, это уже совсем другая история.
| МОЛ, № 2 , 2008 |