Встречи различных культур иногда порождают удивительные феномены. Одной из таких ярких искр, высеченных столкновением культуры европейской и национальной культуры американских индейцев, насчитывающей тысячелетия самобытного развития, является учение современного антрополога и философа Карлоса Кастанеды. Колоссальный успех книг Кастанеды (миллионные тиражи!), обусловленный прекрасной литературной формой этих книг, необычностью идей и не в последнюю очередь скандальным акцентом первой книги на необходимости применения психотропных средств желающим понять сущность учения (в следующих книгах такая необходимость уже отрицается), сделал эти книги одним из наиболее примечательных явлений современной литературы и философии.
Известны сочинения Кастанеды и в нашей стране, однако в основном благодаря самодеятельным переводам. Такое замалчивание, с одной стороны, и отстраненно- некритическое восприятие - с другой, конечно, не лучший способ знакомства с новыми идеями.
В трудах Кастанеды повествование ведется от лица ученика (самого Карлоса Кастанеды), которого обучает искусству магов индеец племени яки (Мексика) дон Хуан Матус. По мнению окружающих, дон Хуан обладал особыми знаниями и умениями, хранившимися в недрах культуры яки, разбирался в психотропных растениях: дурман, пейотный кактус и галлюциногенные грибы. Дону Хуану помогает его друг Хенаро в роли "покровителя" - бенефактора ученика.
В процессе обучения ученик подозревает учителя в возможном обмане, отчаянно сопротивляется попыткам расколоть сложившиеся стереотипы "европеизированного" рационального мышления. В самые критические моменты наблюдения необычных явлений он пытается вести записи (чтобы "справиться" с чувствами, осмыслить происходящее, из-за недоверия к памяти...). Такая форма изложения учения близка к диалогу. Это частично снимает недоверие к содержанию текста (как описанное вообще возможно?), и в конечном итоге делает излагаемое учение более защищенным. Автор предстает не сочинителем, а регистратором, как бы отстраняясь от собственных произведений. Кастанеда тщательно избегает философских выводов и строит сочинение в литературном ключе.
Концепция Кастанеды двойственна: она является учением о строении реальности, специфике восприятия реальности человеком и попыткой рационального осмысления этой специфики и в то же время представляет собой описание набора премов, позволяющих человеку сломать имеющееся восприятие реальности и перейти к новому.
Один из технических приемов для подобной ломки стереотипного представления о реальности - управление сновидениями.
Исходное упражнение таково: перед засыпанием ученик ставит себе задачу увидеть во сне некоторый заранее намеченный объект (скажем, во сне поднести руку к своим глазам, посмотреть на ладонь, а затем повернуть ладонь и отчетливо увидеть ее тыльную сторону), а затем немедленно проснуться и в деталях вспомнить увиденное. Это упражнение непрото для исполнения и попытки достичь в нем успеха, по мнению Кастанеды, могут продолжаться несколько лет. Дальнейшее не так сложно, но уже несет в себе явный мировоззренческий заряд.
Как дон Хуан отличает реальность от сна? Сон хаотичен, забываем, во сне человек некотролируемо перескакивает с одного "сюжета" на другой, тогда как события реальной жизни развертываются последовательно , и каждый новый день, начинаясь с той же обстановки , выступает как "продолжение" дня предыдущего. Если ученик научится устойчиво видеть некоторый объект (событие) во сне "по заказу", то он может, скажем, запрограммировать такой сюжет: оказаться на улице вымышленного города, затем отчетливо увидеть вывески, дома, лица прохожих, остановить свое внимание на том, что его особо заинтересовало, а затем, проснувшись, запомнить снившееся.
Но это только первый шаг. Следующий сон в следующую ночь надо начать с того момента, когда закончился сон предыдущий. таким образом, "царство снов" выстраивается в цепочку, и череда ночей превращается в жизнь номер два, стольже "логичную" и последовательную, как и реальная жизнь. Возникает два потока жизни и две реальности, как бы неотличимых по внутренним характеристикам. И тогда следует шаг второй...
Вот как дон Хенаро описывает его Кастанеде. Однажды, когда дон Хенаро занимался отработкой техники управления сном, ему приснилось, что он спит на вспаханном поле, при этом сознавая, что по-настоящему спит у себя дома. Имея навыки исследования обстановки сновидения, он осматривает окрестность, видит, что к нему идет группа работников. Перспектива быть обнаруженным спящим посреди вспаханного поля столь неприятна, что у Хенаро появляется сильнейшее желание проснуться у себя дома, чтобы неприятный сон закончился.
В тот же момент он проснулся в постели. Однако, разработанный навык запоминания позволил вспомнить сон во всех подробностях. Хенаро решил выяснить, было ли такое на самом деле. Придя в поле, он увидел работников, которых наблюдал во сне. Далее Хенаро попытался найти место своего сна во сне. И действительно, он обнаружил совпадающее по очертаниям примятое место и вспомнил его.
Таким образом, реальности сна вторглась в реальность жизни, смешалась с нею. Ключевой момент в истолковании этого случая заключается в том, что удалось во сне увидеть самого себя спящим. В это мгновение две реальности (сна и бодрствования) "взглянули" друг на друга, человек как бы увидел себя в зеркале, а изображение в зеркале увидело человека, и они смешались, перестали понимать, где одно, а где другое. Две реальности "пересеклись".
В принципе, считает Кастанеда, после такого пересечения можно оказаться не в реальности яви, а вреальности сна, которая превращается с этого времени в истинную реальность. В этой реальности существует и действует изображение в зеркале, "дубль" человека, ставший самим человеком. Таким образом, предлагаемая Кастанедой техника не просто расшатывает представления о реальности, но и смешивает объективное и субъективное, проихводя их "рокировку".
Другим техническим приемом, "расшатывающим" представления ученика о реальности, является "прекращение внутреннего диалога". Будучи непосредственно связанным со зрением, внутренний диалог, по Кастанеде, непрерывно приводит мир в соответствие с его описанием. Именно внутренний диалог делает мир таким, а не иным. В результате человек воспринимет окружающее как привычное, каким бы оно ни было на самом деле. Говоря словами дона Хуана, между нами и миром всегда стоит его описание, и мы - на один прыжок позади.
Одним из способов остановки внутреннего диалога является расфокусировка зрения. Обычно зрение сфокусировано, и при этом взгляд "перебегает" с одного предмета на другой. Именно таким образом, без всякого осознанного контроля, происходит и внутренний диалог. Поэтому остановка внутреннего диалога сводится к комплексу упражнений по расфокусировке зрения, их итогом становится распад привычного видения мира в его привычном описании.
Возникает вопрос: во имя какой цели это делается? Что Кастанеда предлагает взамен сложившихся и поддерживаемых представлений о реальности? И вообще, как можно воспринимать реальность иначе, оставаясь при этом нормальным человеком и не теряя способности действовать?
Ответ Кастанеды: во-первых, необходимо выработать набор специфических качеств и соответствующее поведение - все то, что он в совокупности называет "путем воина". Развитие человека по "пути воина" означает, что человек должен стремиться принимать все, что происходит, как данное - иначе говоря, смиренно. Но эта смиренность не есть покорность: воин воспринимает происходящеее как брошенный ему вызов, и на этот вызов он должен ответить наилучшим образом. Его поведение должно быть неуязвимым, а решения стольтщательными, что любые результаты не могут его удивить. Воин ищет не определенности в глазах окружающих, а неуязвимости в собственных глазах.
Важнейшя черта поведения воина: он рассматривает себя как бы умершим, ему нечего терять. От своих действий воин не ожидает для себя наград (пример упражнений, которые дон Хуан предлагал Кастанеде для выработки этого качества, регулярное совершение бессмысленных действий типа переметания мусора из угла в угол, перекладывание дров и т.п.). Что бы ни случилось, воин действует так, как будто ничего не случилось. При этом он оставляет свободу действия и за другими, полагая их такими же неуязвимыми, как и он сам.
Секрет воина состоит в том, что он верит не веря. Особенно это важно в те моменты, когда оказывается, что мир не таков, каим его представляет наше описание. Видно, что путь воина необходим для того, чтобы обеспечить невозмутимость человека и сохранить сбалансированность его поведения тогда, когда привычный мир начинает рассыпаться у него на глазах Как пишет Кастанеда, воин входит в неизвестное с чувством радости, еселья и абсолютной свободы.
Во-вторых, продвигаясь по пути воина, ученик не только теряет прежнее видение мира, но и наоборот, приобретает новое знание , постепенно превращаясь из воина в человека знания (не переставая при этом быть воином). Он начинает распознавать и оценивать знаки и другие необычные события, а по мере совершенствования его видение становится прямым знанием. Причем не только рассудочным, рациональным - это также "знание тела" , оно чувствует опасность и реагирует на нее, знает границы допустимого и принимает оптимальные решения.
Человек знания преодолевает разногласие рассудка и тела. Оборотной стороной этого знания является приобретение личной силы и использование сил, скрывающихся за внешней данностью мира (Кастанеда называет эти силы ally, помощниками). Продвижение по пути знания делает воина магом, умеющим объяснять знание как интеллектуально, так и демонстрируя новое видение мира. Демонстрация - важный момент объяснения магов. Специфика демонстрации в объяснении магов в том, что внимание ученика выводится за границы мира, и он становится наблюдателем того, что с точки зрения обфчных представлений о мире является невозможным ("беседа" с койотом - степным волком как понимание его намерений; мгновенное изменение местоположения; наблюдение сил ally и т.п.). При этом вопрос, было ли наблюдаемое на самом деле, как утверждал дон Хуан, учитель Кастанеды, является бессмысленным , ибо здесь все зависит от позиции наблюдателя.
В-третьих. Наиболее важный элемент знания магов - представления о тонале и нагуале. Человек, согласно объяснению дона Хуана, начинает создавать мир тоналя с момента своего рождения и живет в нем всю жизнь. Тональ - это все, для чего у человека есть слово, все, что встречает глаз и адаптирует сознание посредством внутреннего диалога. Глаза, приученные тоналем, цепляются за смысл и видят толко то, что предлагает им тональ. Тональ приводит хаос мира в порядок , он - организатор мира, упорядоченное отражение неописуемого и неизвестного. Тональ неоднороден и условно может быть разделен на два компонента: внешнюю сторону, связанную с действованием, и внутреннюю стророну, более хаотичную, а именно - решения и суждения.
Кроме мира тоналя, существует мир нагуаля. Нагуаль - это то, для чего у нас нет описания, нет слов, нет названия, нет осмысленных чувств, нет рационального знания. Можно быть только свидетелем нагуаля, но о нем нельзя высказаться. Проявления нагуаля можно наблюдать только телом, но не разумом; более того, всякая попытка рационального описания нагуаля, пословам дона Хуана, является "разумной мурой", которую допускать нельзя.
В мире тоналя говорят и осмысливают действие, в мире нагуаля - действуют. А раз так, то обучение тоналю и нагуалю должно происходить по разным схемам: тонаю нужно обучать словом, подкрепленным рациональным действием (т.е. подчиненным разуму алгоритмическим действием), а обучение нагуалю не может происходить иначе как через предъявление эффекта необъяснимого, неалгоритмического действия.
Уже само вводное, первоначальное объявление ученику того, что нагуаль существует, включает в себя необычное действие. Например, группе учеников неожиданно было предложено собрать тяжелую сумку с различными предметами, взять большой письменный стол, и со всем этим багажом во главе с учителем отправиться в длительный пеший поход в горы. Там, в центре небольшой горной долины, установили стол и выставили на него все предметы. Далее ученикам было дано объяснение, согласно которому тональ сравнивался с порядком, пронизывающим жизнь любого человека, порядком, который человек тащит всю жизнь (подобно столу) на своих плечах. Тональ "уставлен" знакомыми вещами и совокупно с этими вещами нам мил и знаком. Нагуаль, с другой стороны, столь же несопоставим с тоналем, как данный стол, - с окружающей его горной долиной. Человек легко запоминает и идентифицирует все то, что стоит на столе, но он совершенно не может припомнить то, что вокуг стола и под ним. Поэтому для того, чтобы воспринять объяснение о существовании нагуаля, необходимо очистить "стол", сгрупировать все предметы на одном месте тоналя, сделать тональ подготовленным ко встрече с нагуалем. Но не всякий человек на это способен!
Будучи вершиной объяснения магов, учение о тонале и нагуале доступно в своей убедительности только для ученика, ставшего воином и прошедшего достаточно далеко по пути знания. Причем, когда воин оказывается поготовленным и "открывается" этому объяснению магов, оно наносит ему удар, от которого не существует защиты. Дверь открывается, закрыть ее уже невозможно. Процедура основной, критической части объяснения ученику сущности нагуаля неоднократно описывается Кастанедой и использует особую метафорую Вот описание этой процедуры.
Учитель (для Кастанеды это был дон Хуан) и бенефактор - покровитель, защитник (дон Хенаро) подводят ученика к объяснению нагуаля совместно, распределив роли между собой. Учитель постепенно занимается упорядочиванием тоналя и очищает "пузырь восприятия", в котором пребывает ученик, групирует все восприятие, задающее тональ, на на одной стороне этого рузыря. В то же время своими необычными и парадоксальными дйствиями бенефактор (которого ученик начинает инстинктивно бояться) очищает пузырь восприятия снаружи в том месте, которое освобождено изнутри учителем. Наконец, бенефактор и учитель вскрывают пузырь в освобожденном месте, заставляя ученика в экстремальных условиях проявить способности воли, которые он ранее у себя не подозревал. И только тогда объяснение о тонале и нагуале считается достигнутым, и ученик получает два равноправных уровня восприятия. Таким критическим моментом у Кастанеды стал прыжок со скалы, который ему пришлось выполнить в присутствии дона Хуана, Хенаро и нескольких других учеников и относительно которого в дальнейшем сам Кастанеда не мог сказать, был этот прыжок на самом деле или нет (если, как пишет Кастанеда, этот вопрос вообще имеет смысл).
Эпизодом прыжка со скалы заканчивается первая часть концепции Кастанеды, в которой главную роль - роль учителя - исполняет дон Хуан. Во второй части кнцепции (начиная с книги "Второй круг силы") Кастанеда стремится вновь встретиться с другими учениками дона Хуана и дона Хенаро. Эта встреча становитс яначалом отсчета самомтоятельного обучения группы учеников, в которую вошел Кастанеда.
Спецификой самостоятельного коллективного обучения является то, что каждому из учеников в конце первого этапа обучения поставлена учителем персональная задача, которую ученик должен разрешить в "коалиции" с другими учениками. Овладев под руководством учителей (Хенаро и Хуана) некоторыми приемами, каждый из учеников что-то умеет, и теперь они должны обучить друг друга. Но что они должны делать и чему обучаться? Отсутствие детальных и постоянно корректируемых инструкций со стороны учителей становится для группы источником неуверенности и даже враждебности одних учеников группы по отношению к другим.
Тем не менее коллективное самобучение постепенно начало давать свои плоды, совершенствуя и упрочая целостность каждого из членов группы как неуязвимого воина, не имеющего привязанностей, отточившего искусство сновидения и, главное, способного развернуть крылья своего восприятияЮ чтобы они каслись одновременно и тоналя и нагуаля (т. е. устойчиво обладать вниманием второго рода - вниманием нагуаля).
Завершив этап обучения друг друга, группа учеников (после длительного перерыва) встретилась снова и совместно занялась исследованием тоналя и нагуаля и поисками эффективного "переключения" внимания, входа в мир нагуаля. В конце концов они должны были пройти последнее испытание - избежать столкновения с "силой, управляющей предназначением всего живого", проявляющейся для видящего в форме черного Орла (книга "Дар Орла"). Об этом, может быть лучше всего говорит такое "заклинание" из этой книги: " Я отдан силе, которая управляет моей судьбой. Я ни к чему не привязан, поэтому мне нечего защищатьЮ у меня нет мыслей, поэтому я вижу, я ничего не боюсь, поэтому помню себя. Отрешенный и раскрепощенный, я промчусь мимо Орла, чтобы быть свободным".
* * *
Книги Кастанеды можно было бы просто назвать многотомным фантастическим романом с тщательно продуманным мистическим сюжетом. В последнее время в США популярностью пользуются произведения научной и сказачной фантастики, повествующие о вымышленных мирах с географией, историей и т.п. Однако популярность его концепции, видимо, объясняется не этим. В сущности Кастанеда предлагает один из вариантов пути познания, смысла жизни, пути самосовершенствования, психической тренировки и модель обучения. Методы обучения, описываемые Кастанедой, хорошо согласованы друг с другом и в целостности своей оригинальны, хотя чем-то напоминают методы других учений (например, дзен-буддизма, психоанализа). Так, оставляя на последнем этапе учеников самих решать свои частные задачи, когда они уже сильно привыкли к нему, дон Хуан (и дон Хенаро) решают известную в психоанализе проблему привязанности пациента к врачу после длительного и, особенно, успешного лечения. Западные исследователи Кастанеды находят аналогиии со взглядами Сартра, Ницше (роль воли в жизни человека), Платона, Канта (тональ как мир феноменов), Гуссерля, Хайдеггера, Витгенштейна...
Однако, аналогии не ограничиваются только теоретическими параллелями, а распростроняются и на практические предписания и нормы жизни. Например, в йоге считается, что беспорядочное мышление истощает силы человека. Путем медитации ученик достигает упорядочения мыслей, а затем полного прекращения мышления (согласно Кастанеде, остановка внутреннего диалга). Наступающая пустота создает чувство невесомости (вспомним о неуязвимости воина), а затем давления в задней части шеи создает ощущение нисходящего потока силы (у Кастанеды - появление дубля).
Множество таких аналогий можно найти в даосизме и суфизме. Люди, пытающиеся найти подходящий для себя способ психотренировки и знакомые с подобными учениями, читая книги Кастанеды, оказываются как бы в знакомом им мире. Но это сходство обманчиво: использование иной традиции, другая расстановка акцентов и даже нравственные аспекты учения Кастанеды позволяют считать его оригинальной и целостной концепцией. Отношение к ней - каким бы оно ни было, положительным или отрицательным, - возможно в принципе только как к самостоятельному и целостному учению, не как к набору разнообразных обрывков воззрений приемов и техник. Разумеется, нельзя исключить и некритическое восприятие отдельных элементов концепции - и тогда знакомство с учением Кастанеды может оказаться тяжелым испытанием для психики неподгтовленного читателя. Единственная, на наш взгляд, защита от такого ущербного восприятия - это, во-первых, свободный доступ к изучению различных духовных исканий и традиций и, во-вторых, наличие традиции их критического восприятия. Так, например, человек, ищущий в пустоте и вдруг познакомившийся с йогой или дзен-буддизмом, книгами Кастанеды или Кришнамурти, с большой вероятностью воспримет любое из этих учений как наконец открывшуюся ему последнюю истину.
Целостность концепции Кастанеды, ее оригинальность, несмотря на все моменты аналогий с различными учениями и философскими взглядами западноевропейской и восточной философии, вызывает интерес не только к личности автора. Возникает вопрос - действительно ли происходило такое обучение и реальна ли фигура Хуана Матуса? Однако в соответствии со своей концепцией Кастанеда сознательно замалчивает информацию, которая бы позволила прояснить эти вопросы. Одним из принципов, органически вписывающимся в концепцию, является "принцип стирания личной истории", которому дон Хуан, согласно описание, обучал Кастанеду.
Стирание личной истории способтвует разрушению представлений о единственности и несокрушимости тоналя, подготавливает ученика вк восприятию нагуаля. Кастанеда приводи слова дона Хуана, что имеется только два выбора: либо принять все как реальное, наверняка, или этого не делать. Если следовать первому выбору, то до смерти устаешь от самого себя и мира. Если последовать второму и стереть личную историю, то приобретается личная свобода, "очень восхитительное и мистическое состояние, в котором никто не знает, откуда выскочит заяц, даже мы сами" ("Путешествие в Икстлэн"). Свобода заключается в том, что человек независим от "обволакивающих мыслей других людей".
В полном соответствии с предлагаемой концепцией Кастанеда избегает давать интервью, о его биографии имеются незначительные и противоречивые сведения, распорядок его жизни скрыт от посторонних. Такая же ситуация и с вопросом о реальности дона Хуана Матуса (кстати, это имя и фамилия распространены в Мекиске не менее, чем Джон Смит в США и Канаде).
И главный вопрос, остающийся без ответа: вымысел или нет описанный процесс обучения, было ли обучение на самом деле, или же это - собирательная форма, в которой Кастанеда представил свои многолетние антропологические наблюдения? Как ни парадоксально, и тот и другой ответ говорят в пользу автора: либо Кастанеда описал действительные события о себе и доне Хуане, и тогда это несомненно достижение в этнографических иследованиях, либо это теоретическая и литературная обработанная концепция, и тогда Кастанеда - выдающийся писатель и оригинальный философ!
"Наука и религия", 1988 г., № 10., сс. 40-43